- Мама, мама! – пушистый золотистый комочек с ожерельем серых пятнышек, быстро-быстро перебирая тонюсенькими лапками, вкатился в круг почтенных уток птичьего двора, - Юсси и Даки снова обижают младшего.
Молодая мама-утка, впервые допущенная в столь значимую компанию матрон, засуетилась, и, нарушая установленный этикет, вклинилась в степенное кряканье старших.
- Уважаемые дамы, прошу извинить меня! Вынуждена отлучиться. Мои пострелята опять затеяли потасовку. Ни минуты покоя, – мама-утка подхватила на спину свою любимицу Серую Шейку и грациозно переваливаясь покинула собрание. Завернув за угол сарая, уже не заботясь о грациозности походки, она подобрала нижние перья и со всех лап кинулась в тенистые заросли лопухов
- Ох, уж эти молодые мамаши. Ни такта, ни почтения, – недовольно проскрипела вслед жирная испанская утка Кармен, считавшаяся самой ценной, самой уважаемой во дворе.
- Да-да – одобрительно закрякали менее ценные и менее именитые утки.
Мама-утка застала в лопухах весьма неприглядную картину. Троица её первенцев щипками и тычками гоняли по кругу перепачканного в пыли нескладного птенца, который жалобно пищал, пытаясь вырваться из круга немилосердных братьев. Две пушистые уточки с нескрываемой симпатией к гонителям наблюдали за происходящим.
- А ну, прекратили возню! – крякнула мама-утка, едва переведя дух.
Все замерли, лишь пух и пыль, оседая, кружились в воздухе.
- Юсси! - крякнула мама-утка, обращаясь к одному из забияк. – Оставьте младшего в покое!
- Мама! Но он гадкий! Дылда нескладная! Из-за него с нами никто играть не хочет. Прогони его, – взмутился озорник.
Почувствовав, что драка миновала, нескладный утёнок расправил шею и оказался на голову выше своих обидчиков, однако выглядел при этом крайне зашуганным. Он было бросился к маме-утке, но братья и сёстры, столпившиеся вокруг неё, злобно защелкали клювами и угрожая растопырили ещё неразвитые крылья.
«И в кого ты такой несуразный?» - мама-утка вздохнула с жалость и сомнением и направилась во двор.
- Дети, марш за мной и не забудьте во дворе поклониться достопочтенной Кармен. А, ты! - обратилась она к младшему утёнку, - приведи себя в порядок и догоняй нас. Серая Шейка, не возись с ним.
Ах если бы мама-утка была чуть внимательней, чуть ласковей к своему нескладному отпрыску, эта история сложилась бы по-другому.
Когда утиная семья скрылась в лопухах, к утёнку робко приблизилась Серая Шейка.
- Можно я помогу тебе?
Тот неожиданно для себя злобно прошипел:
- Убирайся к своим братцам, мамочкина любимица! Тебя никто не просит помогать, - ему очень захотелось выместить на ком-нибудь горечь обиды.
- Правильно, никто не просит. Я сама, - покладисто согласилась Серая Шейка и принялась ловко выщипывать сор и стряхивать пыль. – Можно я буду звать тебя Хагси?
- Это ещё почему? – недовольно буркнул озадаченный утёнок. Целый день жизни многому научил его, боль от щипков и тумаков утихала, а горькая обида на маму-утку, братьев и сестёр переполнила маленькое сердце.
- Ты большой и красивый, - беззаботно ответила Серая Шейка, увлечённо приводя в порядок шубку брата.
«Хагси?! Мама так и не дала мне имени, а остальные кличут «уродом» или «Гадким Утёнком». Ту ещё эта малявка лезет не в свои дела… Красивый! Да, она всё врёт и смеётся надо мной», - зашуганный братьями утёнок, не мог поверить в непритворную заботу и симпатию.
А Серая Шейка и сама не знала почему осталась с ним. Просто у неё было доброе сердце. Она искренне жалела нескладного брата.
- Ну, вот и готово. Побежали домой! - пропищала Серая Шейка и, весело виляя хвостиком, вприпрыжку поскакала во двор. – Мама уже волнуется.
Всё в ней было ладно: и золотистый пушок, и ожерелье серых пятнышек, и задорный голосок.
- Хорошо быть всеобщей любимицей. Даже старая жирная испанская кряква сказала всем: «Какая мила уточка вырастет, не то что этот долговязый урод», - бормотал про себя незадачливый утёнок, ковыляя вслед.
С этого дня Серая Шейка проводила всё свободное время с Хагси, отвлекая его от невесёлых мыслей и защищая от нападок братьев.
- Эй, ты, маменькина дочка, не надоело якшаться с этим уродом?! - Юсси и Даки преграждали тропинку к озеру. – А ты, дылда, чего за девчоночьим хвостом прячешься? Выходи, поговорим!
- Сам ты урод, Юсси! Только посмейте его тронуть, и я тебя так вздую, полетят клочки по закоулочкам! – Серая Шейка смело устремилась вперёд. – Идём, Хагси.
- Это мы ещё посмотрим, - обескураженные отпором сестры, братья-разбойники отступили в заросли лопуха и прошипели вдогонку: - Тили-тили-тесто, жених и невеста.
«Подумаешь, защитница! Никто её не просил! Я бы и сам мог справиться. И вообще, это она подговорила их заранее», - подбадривал себя утёнок, скороходью минуя братский заслон.
Впрочем, компания Серой Шейки льстила его самолюбию, затравленному постоянными нападками и оскорблениями обитателей птичьего двора.
«Мои страдания для неё важнее вашего веселья», - упивался он своим неожиданным влиянием, в дело и не в дело жалуясь ей на старые и новые обиды. А доброго сердца Серой Шейки хватало на всех. Она была ласкова и учтива со всеми обитателями птичьего двора и с ворчливой испанской уткой Кармэн, и с воинственный красавцем петухом Джеймсом. Даже чванливый индюк Бэримор бормотал что-то доброжелательное в ответ на её книксен. И всё же её сердце принадлежало Хагси.
***
Дни шли за днями, и молодёжь птичьем дворе росла, обретая черты своих родителей. Озорники Юсси и Даки приосанились, обзавелись шлемом изумрудных перьев и превратились в красивых селезней, грозя разбить не одно утиное сердце.
Серая Шейка, как и другие уточки из выводка молодой мамы-утки приоделась в наряд из коричневых перьев, а шикарное серебристое манто сменило ожерелье серых пятнышек. Такая красавица не могла ни стать предметом воздыхания всех селезней двора.
Изменился и Гадкий Утёнок, невзрачный пушок сменился белоснежным нарядом из перьев. Нескладные костлявые крылышки, смешно топорщившиеся по бокам, теперь окрепли и сильными, уверенными взмахами поднимали волну упругого ветра.
Однажды в гости к хозяйке приехала столичная подруга, к тому же изрядная путешественница.
- Боже мой, это же лебедь! – воскликнула она. – И очень красивый, может быть даже благородных кровей! Откуда он у тебя?
И, выслушав рассказ хозяйки, продолжила:
- Какая чудесная история! Пожалуй, я поведаю её одному знакомому сказочнику.
«Лебедь! До чего же красивое слово!» – Серая Шейка мечтательно задумалась.
Однако обитатели птичьего двора без энтузиазма приняли новость. Плеваться и шикать в сторону Гадкого Утёнка перестали, но и особой доброжелательности не выказывали:
-Ну, лебедь и лебедь! Подумаешь!
- Всё лучше, чем быть без роду и племени.
- Всем известно, что самое лучшее - это быть уткой!
- … курицей!
У каждой семьи свои заботы. Тем не менее, повесть о дружбе Гадкого Утёнка и Серой Шейки из клюва в клюв, из пасти в пасть разнеслась далеко за пределы Зеландии.
***
«Он такой прекрасный!» - размышляла Серая Шейка, двигаясь вслед за своим любимым. Узнав о своем благородном происхождении, тот преисполнился тщеславия и теперь докучал единственной своей поклоннице пространными размышлениями своём высоком положениями и желчными эпиграммами в адрес обитателей птичьего двора.
- Эй, сестрёнка, тебе не надоела компания этого долговязого хлыща, который даже не селезень? Ты ведь самая красивая уточка во дворе. Хочешь…? – Юсси оглянулся вокруг, и неожиданно нырнул в глубину озера.
Королевские лилий величественно покачивались, не обращая внимание разговору уток. Вдруг самая большая и красивая лилия с возмущённым всплеском ушла под воду, вынырнула и вновь погрузилась, словно отбиваясь от чьих разбойничьих намерений. Но, очевидно, этот кто-то не жалел усилий, чтобы похитить водную красавицу.
- Она такая же прекрасная, как ты, - только и смог вымолвить усталый, но очень довольный Юсси, положив лилию на воду перед уточкой. Нос селезня был перепачкан грязью.
Уточка вопросительно оглянулась на Хагси.
- Подумаешь, - презрительно щелкнул тот клювом . – Не к лицу благородному лебедю вошкаться в грязном иле. Да и хозяйка уже заждалась меня.
- Прости Юсси, - Серая Шейка двинулась следом за лебедем, не приняв подарка.
***
На исходе лета случилась беда. В птичник пробрался лис и устроил настоящий переполох. Однако старшие птицы: петух Джеймс, испанская кряква Кармэн и индюк Бэримор задали рыжему разбойнику такую трёпку, что он бросился наутёк, схватив первую попавшуюся добычу. Оказавшись в лисьей пасти, Серая Шейка страшно перепугалась, что-то хрустнуло в левой лапке, и стало очень больно. Но вдруг жуткие челюсти разжались, и она вывалилась из пасти, это забияка Джеймс отважно вскочил Лису на загривок и что было мочи долбанул его клювом прямо в темечко.
Серая Шейка лежала на соломе, не в состоянии подняться, левая лапка безжизненно висела, сломанная пополам. Рядом суетилась мама-утка:
- Моя маленькая девочка. Ты жива! Тебе больно? Моя бедная девочка…
Скользя взглядом по встревоженным, участливым лицам домочадцев, Серая Шейка споткнулась о холодный и оценивающий взгляд Хагси. Возвышаясь над остальными птицами, он тянул длинную шею, словно хотел коснуться клювом раны и удостовериться в страданиях раненой утки. Или ей так показалось, ведь было больно до слёз.
Хозяйка, за которой сбегала старая Кармен, бережно подхватила Серую Шейку, уложила сломанную лапку в лубок их хлебного мякиша, наложила шину из пары-тройки прутиков, обвязала всё суровой ниткой и трижды плюнула через плёчо:
- Тьфу-тьфу-тьфу! До свадьбы заживёт, – она бережно опустила уточку на солому и беспокойно огляделась. – А где мой белоснежный принц?
Поняв, о ком идёт речь, Хагси вывалился вперёд, расталкивая соседей, заклекотал, требуя угощения. Хозяйка радостно переключила внимание на своего любимца и достала из кармана кусок белой булки.
***
Как и обещала хозяйка молодые косточки быстро срослись, правда, не совсем ровно и Серая Шейка осталась хромоножкой. Теперь ей было тяжело поспевать за Хагси, который внезапно «полюбил» длительные изматывающие Серую Шейку пешие прогулки.
***
Как-то раз в начале осени в небе над птичьим двором пролетал клин перелётных птиц. Двое отделились от него и, немного покружив, опустились на двор. Это были самые настоящие лебеди гордые и величественные.
После недолгих переговоров со старшими птицами двора, Кармен послала за гадким утёнком.
- Твои соплеменникам известна твоя история и они готовы принять тебя в свою семью. Более того, Король-лебедь ищет жениха для своей юной дочери. У тебя есть шанс стать принцем, Гадкий Утёнок! Королевская семья будет ждать тебя на озере сегодня вечером на смотрины…
Не удосужив старую утку ответом, Гадкий Утёнок чванливой походкой голого короля проследовал в свой угол двора.
***
Вечером на тропинке к озеру его остановил Юсси. Хагси оцепенел от страха, без компании Серой Шейки он отчаянно трусил.
- Не знаю, какой ты там принц. По мне, как был ты уродом, так им и остался! Ну да не об этом речь. Не трясись, бить не буду. Не знаю, как там пройдут смотрины, но назад тебе лучше не возвращаться.
- Юсси! Ну-ка, пропусти его! – прихрамывая, спешила Серая Шейка.
- А-а, защитница пожаловала! – Юсси, разочарованный в своих надеждах, закипал злостью.
Гадкий утёнок, обрадованный внезапной заминкой, бочком-бочком обогнул рассерженного селезня и заспешил к озеру. От страха быть настигнутым, он бежал, не обращая внимания на горячую перепалку за спиной. Добежав до озера, он услышал полные обиды и отчаянья слова: «Ну, и отправляйся к своему принцу, слепая калека!»
Гадкий утёнок застыл у кромки воды, не решаясь сделать шаг вперёд. По водной глади величественно скользили три лебедя.
- Хагси, подожди! - на тропинке появилась запыхавшаяся Серая Шейка. Я хочу…
- Ты вечно таскаешься за мной! Как же ты мне надоела! Посмотри на себя, ты же утка! Калека! А я – Принц! – Гадкий Утенок, в самом деле, уже мнил себя супругом дочери лебединого короля.
- Я только хотела посмотреть на твою принцессу и пожелать вам счастья, – Серая Шейка была готова расплакаться от унижения и обиды.
«Если король увидит, что я общаюсь с уткой, да ещё калекой, то никогда не отдаст свою дочь в жёны», - и гадкий утёнок со злостью ущипнул Серую Шейку, ударом крыла отшвырнул её прочь, не оглядываясь, плюхнулся в воду и заспешил навстречу семье своей наречённой.
- Кто это был? – спросил белоснежный Король.
- Где? Я никого не видел, - залопотал Гадкий Утёнок.
- Та, кого ты ударил? – сухо уточнила Королева-лебедь.
- Я? Я никого бил, Вам показалось… - без пяти минут Принц не знал на кого смотреть.
- Это была Серая Шейка? – в словах Принцессы чувствовались утверждающие интонации.
***
От удара Серая Шейка покатилась по прибрежному песку, ударилась головой о камень и затихла. Спустя какое-то время она почувствовала чьё-то горячее дыхание и слюнявые прикосновения. Утка приоткрыла один глаз и обмерла - небо заслоняла большущая клыкастая пасть, с алого языка тянулись ниточки слюны.
«Вот и пришёл мой конец».
***
Ранним сентябрьским утром старый Йенси, сгорбившись, сидел на ступеньках своей лачуги и предавался горестным раздумьям.
«Ох, беда-беда! Совсем обнаглел хитрый лис, всех уточек задавил. Ещё и Рил пропал, – сокрушался отставной королевский егерь, недавно купивший ветхий домик на берегу озера. – Куда тебе за лисом по лесам гоняться, с твоим-то сердцем. Ох, беда-беда».
- И что мне с вами делать теперь? – спрашивал сам себя Йенси, бережно перебирая заскорузлыми пальцами в старом меховом треухе хрупкие голыши остывающих яиц – всё, что осталось от кладки Пеструшки.
Всплеск со стороны озера отвлёк его. Из камышей на середину уверенно выплыл величавый красавец лебедь, следом скользили две лебёдушки, одна постарше и совсем юная. Это были те самые лебеди, что прилетели накануне. Лебедь приподнялся грудью над гладью озера, захлопал крыльями, шлепая по воде лапами, набрал скорость и взлетел. Остальные последовали за ним.
- Красота, - молвил старик, восхищаясь величием и грацией белоснежных гигантов.
Заслышав шорох, он обернулся. Из кустов высунулась усталая, но довольная морда Рила, в пасти он бережно держал комок разноцветных перьев. Пошатываясь и виляя хвостом, совершенно измотанный старый спрингер приблизился к хозяину.
- Рил! Рилушка! – старик бережно положил треух с яйцами подальше на траву и осторожно взял из пасти собаки его добычу. – Что это у тебя? Где ты нашёл такую красавицу?
Серая Шейка была чуть жива от страха, однако бережные прикосновения тёплых рук согрели сердце. Осторожно разглаживая влажные и помятые перья, Йенси осмотрел утку со всех сторон и поцокал языком:
- Э, да с такой лапкой далеко не уйдёшь. Погибнешь одна. Знаешь, что? Оставайся у меня, Рилушка за тобой присмотрит, - старик строго посмотрел на четвероногого друга, тот виновато потупил голову. – А ты за яичками присмотришь, утят нам высидишь. Договорились? Вот и славно!
- Кря! Кря-кря, - Серая Шейка осторожно опустилась на яйца, согревая их теплом своего тела. – Теперь я мама!