«Gallows Pole» Led Zeppelin
Ха! Я не иду. Меня ведут. Меня тянут за верёвку, которой связаны руки. Меня тычут в спину. Идти быстрее? Мне некуда торопиться. Я свободный человек. Из толпы летят комья грязи. Скоты! Скоро я буду недосягаем для вашей ярости. Вот и ступеньки. Ступеньки наверх. Лестница в небо или в ад? Лестница на эшафот.
Какое хмурое промозглое утро. Начало паршивого дня. А ведь я не увижу даже вечер этого дня. Я больше не увижу солнца. Господи, за что?! За какого-то кролика? Я был Робин Гудом нашего леса. Робин охотился на королевских оленей и был героем. Я же поймал одного тощего кролика и вот я здесь с верёвкой на шее. Где справедливость, Господи?
Господи, прости, что не возблагодарил тебя за посланную пищу, но я был голоден. И даже не успел ею насладиться. Какой-то бес вывел на меня этого лесника. Заметь, Господи, я не обвиняю тебя в его появлении, конечно же, это дело рук Лукавого.
Этот лесник редкая скотина и великий грешник, Господи. Говорят, в его семье за обедом всегда было мясо, даже в пост. И он никогда не делился с бедняками как я, а ведь ты учил делиться. Я поступил, как ты учил, Господи, и предложил ему половину. Лучшую половину, которой я ещё не касался. Он же стал кричать и сквернословить. Боже, какие проклятья изрыгали его уста. Он кричал, что мне уже отрезали оба уха за воровство и браконьерство, что меня только могила исправит. Я ударил его ножом в живот, что бы он больше не сквернословил и не ел мясного по постным дням. Господи, ты же видел, я его не убил. Когда я уходил, он был жив.
Никто бы ничего не узнал, если бы не сын лесника, спрятавшийся в кустах. Он видел наш разговор до конца. Он даже видел, что я забрал у лесника серебряную заколку для плаща. Господи, я клянусь, что взял серебро, чтобы выпить за здоровье лесника. Шериф с подручными и нашёл меня в кабаке, где я поил приятелей на вырученные от заколки деньги. Помню, что мы кричали «За здоровье!» То ли короля, то ли лесника. Леснику всё равно не повезло. А наш славный Генрих жив и здоров. Боже храни Короля!
Вижу этого паршивца, что указал на меня шерифу. Заплаканный мальчишка прижался к матери, дородной тётке лет сорока с белым лицом и отсутствующим взглядом. Говорят, они с лесником жили, душа в душу. Теперь некому будет валять её в постели. Кто позарится на эту квашню. А вот дочки у лесника сладкие курочки. Старшей лет пятнадцать, лакомый кусочек - полные титьки и круглую задницу не скрывает даже траурная накидка. Ничего пообтреплется, работая на спине. А годика через два и младшая в тело войдёт.
Господи, спаси меня! А то, кто будет заботиться о моём брате-калеке, кто наставит на путь истинный мою сестру-проститутку? Почему всё должно закончиться «hang high and short / вздёрнуть высоко и коротко»? Неужели меня никто не спасёт?
Внезапно налетел ветер. Его порыв растрепал мои длинные волосы, и все увидели мои изуродованные наказаниями уши, вернее, что от них осталось. Толпа зашумела, комок грязи прилетел прямо в лицо. Тьфу! Настоящая валлийская грязь - жирная и невкусная. Скоты!
Все ждут палача. Все кроме меня. Как там, в песне – «Hangman, hangman, hold it a little while / Палач, палач, обожди немного». Почему эта песня привязалась ко мне сегодня? Никогда не мог понять, отчего она заканчивается так неправильно, ведь палач взял деньги. Неужели ты не спасёшь меня, Господи?
Ещё один порыв ветра. Мужчины в толпе схватились за свои шляпы, проклиная непогоду. Я стою с петлёй на шее, на лавке и с высоты вижу то, что скрыто от их глаз. Это не просто ветер. Это ветер перемен. Он тронул тучи, и луч солнца озарил три фигуры в конец улицы, две мужских и одну женскую. Они медленно идут по улице к дому палача. Медленно, потому что один из них калека и не может двигаться быстрее. Я узнаю их – это моя надежда, это моя свобода. Ведь я фартовый парень, я удачливый сукин сын. Вот почему я вчера не пропил сапоги. Вот почему я не умру сегодня.
Я вижу - вроде друзья мои едут…
Они промчались верхом немало миль.
Друзья, достали ли вы серебра?
Достали ли вы хоть немного золота?
Принесли ли вы хоть что-то,
чтобы уберечь меня от этой виселицы?»
Я вижу - вроде брат мой едет,
он проехал верхом немало миль.
Брат, достал ли ты серебра?
Достал ли ты хоть немного золота?
Принес ли ты хоть что-то,
чтобы уберечь меня от этой виселицы?»
Я вижу - вроде сестра моя едет,
она проехала верхом немало миль…
Сестра, умоляю тебя, возьми его за руку,
Отведи его в тенистый шалаш,
спаси меня от гнева этого человека!»
Чёрт! Чуть не свалился. Совсем забыл, что стою на скамейке с петлёй на шее»
- Эй, служивые, держите меня. Приговор ещё не объявили. Или вы хотите стать убийцами невиновного.
«Так что там Мэгги? Ага. Девка, что-то доверительно шепчет ему на ухо. Потом отошла к коновязи, подобрала юбки, заголилась, оперлась на перекладину и, тряхнув гривой рыжих волос, призывно глянула через плечо. Вот чертовка! Я сам научил её этому жесту, что бы клиенты с крючка не срывались. Всё сам. Сам лишил девственности, сам учил премудростям ремесла, сам находил первых клиентов охочих до соблазнительного девичьего тела. И вот ведь добился своего – теперь каждое утро сестра приносила домой весёлые фартинги и даже пенни. Парень в красном, кинув на меня взгляд, расшнуровал гульфик и пристроился к заду сестры. Девушка подалась ему на встречу.
Чёртова девка! У меня даже встал. Хотел бы я быть сейчас на месте этого парня, чтобы вот так среди бела дня, на виду у всего города охаживать уличную девку. Тем более свою сестру.
Ха! Весь город даже не обратил на эту сцену внимания. Все смотрят на меня и ждут, обсуждая долго ли буду я танцевать джигу, болтаясь на перекладине. Закончив своё дело, парень одобрительно похлопал сестру по голой заднице. Мэгги выпрямилась, оправилась и присоединилась к своим спутникам.
Парень в красной маске палача уверенной походкой устремился на площадь. Солнечные лучи следовали за ним, заливая улицу радостным светом. Поднявшись на эшафот, палач подошёл к шерифу и бейлифу, кивая в мою сторону, протянул на ладони два кожаных мешочка с серебром, затем указал в сторону сестры. Господа одобрительно покачали головами и оба мешочка исчезли в складках одежды. На ладони палача осталось горка монет.
Ура! Они взяли серебро! Они заинтересовались сестрой. Да, господа, с сегодняшней ночи она целую неделю будет раздвигать для вас ноги. Солнечные лучи замерли пред эшафотом. Палач стоит передо мной. Я смотрю на него сверху вниз и улыбаюсь.
Молю тебя, скажи, что я свободен
и могу ехать прочь, прочь за много-много миль…»
- Да, серебра оказалось достаточно. А твоя сестра согрела мне душу и погасила огонь в чреслах. Всего оказалось вдосталь… Но твой друг, твои брат и сестра заплатили мне, чтобы такую мразь, как ты, повесили наверняка.
- Не может быть! Предатели! Я заботился о каждом из них, – улыбка сползла с моего лица. – Постой, палач, погоди. Так дела не делаются. Шериф и этот сутяжник взяли серебро. У тебя в руках тоже осталось серебро, я видел. Ты развлекался с моей сестрой. Подожди, палач, ведь тебе понравилась моя сестра, я знаю, она мягкая и сочная. Я буду каждый вечер посылать её к тебе, чтоб согревала постель. Ты должен быть милосерден. Так учит наш Господь. Вы все приняли плату. По обычаю, меня должны отпустить. Что тебе сказал шериф?
- Ты, к сожалению, прав. Шериф любит серебро и велел отпустить тебя. Шериф был великодушен, что даже поделился со мной, отдал всю мелочь твоего брата. Я не возьму её – палач развернулся и, размахнувшись, бросил зажатые в кулаке деньги в толпу. Всё бросились ловить и поднимать монеты.
– Я казню тебя бесплатно, - и он поднял свой колпак.
- Ааа! Ты не он! – у меня перехватило дыхание.
«Я узнал его. Это не был палач. Это сын йомена из долины на том краю леса. Как же он похож на свою сестру Кристину. Этой весной в сумерках я повстречал девушку в лесу. Я только хотел позабавиться с ней, только позабавиться. Господи! Ты же веришь мне, только позабавиться. Она сама сорвала мой капюшон. Зачем она это сделала? Зачем она прокричала моё имя?! Я задушил её. Она сама виновата, Господи»
- Это не он! Не он! – кричал я из последних сил. Но все толкались в грязи в поисках паршивого фартинга.
- Ты узнал меня. Значит, помнишь Кристину, ублюдок. – Парень опустил маску. – Ты убил мою сестру. Я заберу твою жизнь. Я женюсь на Мэгги. И позабочусь о твоём брате, он славный мальчуган. Но это будет в другом мире, который не будет связан с тобой. Твои связи слишком опасны для этого мира. Отправляйся в Ад! – и пинком опрокинул скамью.
и смотрю, как ты болтаешься на этой виселице,
болтаешься на этой виселице,
болтаешься на этой виселице,
болтаешься на этой виселице,
болтаешься на этой виселице!»
Три человека, что остановились у дома палача, развернулись и пошли вверх по улице, прочь из города. Дело сделано…
Неожиданно девушка обернулась и помахала палачу рукой.