Дети наелись шоколада и блеванули.
Даня в панике носился по кухне, убирая за ними, и причитал:
- Наташа придёт, меня выебет. Раз в кой жизни оставила со мной детей, а я их заболел.
Никита, как мог, помогал ему. Удовольствия этот процесс не доставлял, но тот факт, что это дети любимого человека, примирял его с необходимостью мыть сейчас пол за спиногрызами, незнающими меры в пожирании сладостей.
- Тебе важно мнение женщины? - спросил он ревниво, выжимая тряпку в ведро.
- Это женщина - моя жена, вообще-то! - возмутился Даня, стирая коричневые брызги со стен
- А я, значит, никто?
- Ты тоже кто...
Тут в дверь просунулась всклокоченная голова Дениса:
- Э, вы тут потише выясняйте отношения, лады? Мы-то с Дианкой ничо, а вот если бабушка услышит, маме настучит.
Даня переглянулся с Никитой.
- Так ты знаешь? - осторожно спросил он у сына.
- А то! Уже давно! Ну всё, я пошёл, мы мелких искупали, спать уложили, меня теперь не кантовать, - голова скрылась, а дверь закрылась.
Даня опустился на стул со стеклянными глазами.
- Это конец!
- Конец чего? - уточнил Никита, прищурившись, сидя на корточках с тряпкой.
- Всего, - махнул рукой Даня, - Денис знает, Диана знает. Если Наташа узнает, то всё...
- Она тебя выебет, знаю.
- Тебе лишь бы издеваться, - плаксиво проговорил Даня, - а у меня семья рушится.
- С чего ты взял? С чего взял, что она рушится?
- Если Вера Петровна узнает, а она узнает, рано или поздно, то она сразу сообщит Наташе, а Наташа разведётся со мной и не даст мне видеться с детьми. - при этих словах лицо Дани стало таким несчастным, что Никита не выдержал.
Встал, с треском стянул тесные перчатки, откинул их в сторону и подошёл к Дане вплотную.
Тот поднял голову, взглянул с удивлением. Никита обхватил ладонями его лицо и, склонившись, поцеловал раскрывшиеся в попытке что-то сказать губы.
Во время поцелуя Даня мычал и, как только Никита отпустил его, быстро проговорил:
- Вера Петровна может зайти.
Никита усмехнулся, поднял Даню и, обхватив за талию, будто танцуя, довёл до двери. Прижал к ней:
- Теперь мы услышим, если Вера Петровна придёт, и не пустим её.
- Как это... - начал было Даня, но Никита заткнул его поцелуем.
Они целовались до тех пор, пока на самом деле не пришла Вера Петровна.
Когда она пошебуршала за дверью, пытаясь открыть её, мужчины резво отошли в сторону и друг от друга.
- Мальчики, вы чем заняты? - поинтересовалась тёща, входя на кухню и с удивлением разглядывая мокрый местами пол, ведро с грязной водой посередине, раскиданные перчатки и, как венец всего антуража, забрызганные стены.
- Аню с Саней стошнило, - объяснил, краснея, Даня, - мы убираем последствия.
- Справляетесь? - Вера Петровна налила в стакан воды из графина.
- Да, уже почти всё, - ответил Никита, поднимая с пола перчатки.
- Ну, тогда я ухожу. Если понадобится моя помощь, зовите, - тёща вышла со стаканом.
Сегодня утром Наташа, сообщив, что уже тридцатое, а она, как зачуханная домохозяйка, укатила по салонам и магазинам, оставив детей и хозяйство на муже.
Вера Петровна, приготовив всем завтрак, тоже уехала по своим делам. Даня заверил её, что с обедом справится сам, поэтому тёща обещала вернуться лишь к вечеру.
Приготовление обеда оказалось непомерным испытанием для Дани. Он так замотался, что забыл покормить младших. Голодные дети, пока он крутился, как сумасшедшая повариха, углядели в шкафу штабеля плиток шоколада, приготовленных на подарки всем, кто зайдёт к ним и кто встретится на улице в ночь с тридцать первого на первое, когда они пойдут гулять. Углядели и утащили столько, сколько поместилось в руках, в свою комнату. Объелись донельзя и пришли на кухню попить. Даня чуть не подскочил на месте, увидев их руки в коричневых шоколадных перчатках. Пришедший, как оказалось, вовремя Никита стал свидетелем того, как дети выдули каждый почти по поллитра воды и дружно исторгли шоколадное содержимое своих желудков, обрызгав и белые стены, и белые шкафы.
И теперь друзья-любовники убирали последствия до возвращения Наташи. Вернувшаяся тёща им не спешила мешать, а спокойно занималась своими делами в своей комнате.
Вера Петровна - бывшая учительница литературы увлеклась на пенсии ведением кулинарного блога. И потому вечерами писала контент для него.
А днём готовила, очень вкусно, между прочим, и фотографировала свои блюда и процесс их приготовления, либо снимала видеоролики.
Даню это увлечение тёщи несказанно радовало. Во-первых, он всегда был сытно накормлен - Вера Петровна к зятю относилась по-матерински тепло, во-вторых, у занятой своим хобби дамы не оставалось времени на досужие разговоры, сплетни, конфликты, к которым женщины зачастую склонны. Тёща не лезла в их семейную жизнь, не пыталась контролировать быт и бюджет, не организовывала альянсы против зятя, поэтому Даня мог уверенно признаться Никите, что с Верой Петровной им всем повезло, в том числе и Никите. Его любовник и друг давно стал частью семьи, ещё с тех пор, когда был только другом.
Они познакомились два года назад, когда Никита пришёл работать в их компанию по протекции кого-то из руководства. Пришёл из совсем другой сферы и был взят сразу на довольно высокую позицию.
Сначала перекидывались парой слов по делу, потом стали встречаться после работы в баре.
Говорят, что дружба тоже любовь, только без секса. С ними и произошла эта любовь-дружба. Можно ли объяснить, какие механизмы и сложные химические процессы лежат в основе любви? Ведь общие интересы вторичны, сначала происходит что-то необъяснимое, какое-то магнитное притяжение на тонком уровне, химия. Это потом, начав общаться, люди обнаруживают, что мыслят похоже и любят одни и те же вещи.
Когда случается любовь, нет нужды искать этому объяснения, подчёркивать точки соприкосновения и сходные взгляды. Любовь сталкивает, не спрашивая разрешения, и закручивает в упоительном вихре.
Постепенно мужчины подружились, несмотря на различия в образе жизни и семейном положении. Даня тогда был давно и прочно женат и обременён детьми, Никита же оставался убеждённым холостяком.
В тот год Наташа была беременна младшей, Аней. Состояние своё она переносила плохо. Опасаясь навредить ребёнку, отказывалась от близости. Даня на стенку лез от неудовлетворённости. Измученный, он постоянно жаловался Никите, находя у друга понимание и поддержку.
Потом Наташа родила и для Дани начался форменный кошмар. Жена полностью погрузилась в материнство. Подгузники, кормление грудью, колики у Ани.
Даня стал третьим лишним. В итоге он не выдержал и стал оставаться ночевать у Никиты.
Никита обычно стелил ему на диване в комнате, а сам ложился в спальне.
А однажды во время рождественской корпоративно-стихийной мини-пьянки Даня напился. Никита привёз его к себе, втащил в квартиру и, недолго думая, уложил на кровать. Раздел до трусов, обратив внимание на бугорок под ними, накрыл одеялом, а сам пошёл в душ. А потом стоял, высушивая волосы полотенцем, смотрел на спящего полуголого друга и думал, как "причудливо тасуется колода" из событий, приведших всё-таки Даню в его постель, пусть и не по своей воле, пусть пьяного, пусть только "на поспать", но как греет сам факт.
Архитектор компании, куда он пришёл работать, сразу понравился ему своей какой-то полудетской чистотой и искренностью. Давно он не встречал таких качеств у взрослых людей. А потом эта симпатия переросла в нечто большее, чему Никита боялся даже давать определение. Но он давно не был наивным юношей, понял, оно, то самое, когда и в огонь, и в воду ради человека.
К огню и воде ему было не привыкать. Миротворческие миссии в составе Центроспаса довели его почти до инвалидности. По состоянию здоровья пришлось оставить любимую работу и коллег, среди которых настоящих людей и мужиков было больше, чем он встретил за всю свою предыдущую жизнь. Да, были, конечно, и с заметными недостатками, как его бывший коллега по поисковому отряду Илья. Симпатичный седой блондин с кудрявой прядью, свисающей на правую бровь, лукавыми серо-голубыми глазами пользовался большим успехом у женщин и чрезвычайно этим гордился. Его тщеславие выпирало во все стороны, хотя в целом он был неплохим парнем, надёжным и нетрусливым.
Ещё позапрошлый Новый год они с Ильей колесили тридцать первого по Москве и ближайшему Подмосковью, развозили по адресам малоимущим и матерям-одиночкам пакеты с продуктами и деньги - ребята сбросились.
Под вечер уже в девять у них остался последний адрес в Балашихе, мать-одиночка. Илья позвонил ей, нажав на кнопку громкой связи, и спросил, можно ли заехать с продуктами. Женщина оказалась из воспитанных и проявила заботу о них:
- Но уже девять часов вечера, как же вы успеете домой на праздник?
И тут Илья включил бравого гусара:
- Я спасатель. Я не поеду домой. Дела.
Женщина восхищённо ахнула:
- Вы спасатель?! О, как это благородно!
- Да, у нас праздников не бывает. Работа.
Никита сидел и давил улыбку.
Потом они приехали по адресу и поднялись с пакетами в квартиру.
Открыла довольно молодая женщина. К ней жались двое маленьких детей. В квартире было хоть и очень скромно, но чисто, как увидел Никита из прихожей.
Илья тут же начал распускать перья, как петушок. Женщина смотрела на них с восхищением, как на героев. Никите стало неловко, но Илья разливался соловьём перед благодарным зрителем. Наконец, Никита решил прервать соло коллеги и начал прощаться, передав купюру женщине. Пакеты с продуктами были сразу поставлены в коридоре, но интеллигентно не замечались всеми участниками действа, пока Илья, спохватившись, не начал декларировать содержимое. Женщина покраснела и беспрестанно благодарила их. Никите было стыдно, как никогда. Он дёрнул увлёкшегося Илью на выход, прервав его выступление. Наскоро попрощавшись, он закрыл дверь и потащил коллегу к лифту.
- Ты какого хрена ей всяких деликатесов и копчённостей набрал? Лучше бы детям продуктов побольше купил.
- Думаешь, она часто деликатесы ест? - ответил довольный собой Илья, - Пусть хоть раз в год поест.
- Дурак ты, - резюмировал Никита, - и павлин.
- Зато она меня будет помнить, - заулыбался Илья.
- Счастья полные штанишки, - и Никита пошёл к машине.
Теперь он с теплом вспоминал своих бывших коллег и поддерживал с ними отношения. Скоро два года, как друг его бывшего командира взял его на работу в свою развивающуюся строительную компанию, и тогда в первый же день на новом месте Никита увидел Даню.
Высокий, с ясными голубыми глазами и открытым красивым лицом, он стоял у окна в кабинете руководителя, разговаривал с кем-то из коллег и добрая улыбка на красиво очерченных губах совершенно преображала его.
Хороший и добрый парень, подумал тогда Никита и не ошибся. Даня действительно оказался очень добрым, из тех, что готовы последнюю рубаху отдать, если нужно.
Каково же было удивление Никиты, когда он узнал, что у двадцатидевятилетнего архитектора трое детей и четвёртый на подходе. Ещё большее удивление его ждало, когда он узнал о возрасте детей. Оказывается, Даня стал отцом в шестнадцать лет. Они с Наташей учились в одном классе, встречались, и залетели. Это Даня впоследствии ему рассказал. Старшему было тринадцать, а младший только собирался появиться на свет.
Вот его, а точнее, её появлению на свет Никита и был обязан своим счастьем.
В тот раз, глядя на спящего пьяного Даню в своей постели, Никита не выдержал. Сел рядом, стянул ниже трусы и, вынув мягкий член Дани, взял его в рот.
Когда он с упоением отсасывал уже порядком затвердевший орган, Даня со стоном проснулся.
Замеревший сначала, Никита решил, будь, что будет, и продолжил, доведя друга до финала. Он до капли выдоил всё и проглотил.
Даня лежал, тяжело дыша, грудь его вздымалась, губы раскрылись.
Никита осторожно лёг рядом. Он не знал, как отреагирует Даня и был внутренне готов получить в морду.
Но друг молчал. Тогда, осмелев, Никита склонился, хотел поцеловать, хотя от Дани здорово несло перегаром. Но тот резко отвернул голову. Никита ткнулся губами в шею. Даня не реагировал. Вроде не возражал. Никита целовал шею, плечо, спустился на грудь, осторожно лизнул сосок. Ввиду того, что отрицательной реакции не последовало, вобрал затвердевший сосок в рот, пососал, обвёл языком, потом проделал то же самое с другим соском. Спустился ниже к пупку, приласкал его. Даня не отталкивал. Изголодался по ласке, понял Никита, ему Наташа уже сколько времени не даёт, обдрочился уже.
Совсем осмелев, Никита стянул Данины трусы и раздвинул ему ноги, согнув в коленях. Даня смотрел настороженно, но молчал.
В таком положении появился доступ к яичкам, которые Никита обхватил губами и начал перекатывать, лаская языком.
В ту ночь он несколько раз доводил Даню до оргазма.
С тех пор они спали вместе и Никита давал волю рукам и губам. Пока только оральные ласки и только с его стороны. Даня упорно не прикасался к нему и избегал поцелуев. Когда Никита ласкал себя сам, чтобы избавиться от напряжения, тот отворачивался.
В один, ставший особенным, день Никита в очередной раз вылизывал желанное тело, хаотично гуляя руками по всем нежным местечкам, шепча: "хочу, как же я тебя хочу", Даня вдруг, застонав, когда Никита провёл языком по головке, невнятно пробормотал: "я тоже".
Никита, опасаясь, что неверно понял, остановился и переспросил: "правда?". Даня быстро облизал губы и кивнул.
Никита, не веря своему внезапному счастью, осторожно объяснил, что мужчине для секса нужно готовиться.
- Да знаю я, - покраснев, ответил вчерашний натурал.
Никита всё же более подробно расписал, что надо делать, будто бы проверяя на прочность Данино решение.
Наконец, Даня с красными щеками убежал в ванную, а Никита лёг с ноутбуком, чтобы немного успокоиться и не спустить раньше времени. Он наугад выбрал боевик и пытался сосредоточиться на сюжете.
Когда он понял, что фильм подходит, как минимум, к середине действия, то озаботился вопросом, где Даня. Мелькнула трусливая мысль: "неужели сбежал?".
Убрав ноут с кровати, Никита пошёл искать пропажу.
Даня обнаружился в ванной, уже в халате, с мокрыми волосами, сидел на бортике, глядя в пространство.
- Вспоминаешь маршрут? - осторожно поинтересовался Никита, - Хоть бы крикнул "ау", я бы пришёл за тобой.
Ответа не последовало и молчун был отконвоирован в постель.
Даня не мог тогда долго расслабиться. Нервничал, будто поминутно ожидал, что сейчас откроется дверь и в спальню войдёт Наташа.
Несчастный женатик, - думал с нежностью Никита, лаская полностью доступное теперь тело.
Он губами и языком расслабил его и решил приступать к главному.
Когда Никита начал растягивать его, Даня лежал и остекленевшими глазами смотрел в потолок. Рот его приоткрылся, будто ему не хватало воздуха. Пальцы вцепились в простыню.
- Эй, ты чего? Ты жив? - Никита даже приостановился.
Даня молчал, только комкал ткань.
- Даня, с тобой всё в порядке ? - Никита несколько встревожился, - Тебе больно?
- Не... нормально... терпимо.
- Терпимо?! Так, больно что ли, блять?! Чего молчишь тогда?!
Даня как-то сжался от его криков и Никите стало неловко: парень доверился ему, готов отдаться, будучи девственником и, вообще, натуралом, а он орёт. Конечно, Дане больно, ему же прежде в задницу не запихивали мужской палец. Да и женский тоже, Никита был в этом уверен.
- Даня, блин, я чувствую себя насильником. И это пока только палец.
- Ничего, ничего, продолжай, - быстро проговорил Даня, сглотнув, и добавил при виде Никитиных сомнений, - пожалуйста.
Уговаривать Никиту было не нужно. Он только что не дымился и напоминал себе об осторожности. Поэтому заставил себя прежде всего добросовестно растянуть девственное доселе отверстие. Растянуть и смазать.
Очень хотелось взять Даню в первый раз лицом к лицу, видеть его эмоции, но Никита сознавал, вряд ли эти эмоции будут в таком случае положительными.
- Перевернёшься? - спросил.
Даня с красными пятнами на щеках начал подниматься. Никита помог ему встать на четвереньки и принять нужную позу.
Открывшийся вид манил своей невинностью и порочностью.
Он придавил рукой Даню к постели, что тот распластался грудью на ней. Полушария раскрылись, растянутое отверстие розовело и, казалось, звало войти.
Никита быстро распечатал презерватив, раскатал по давно каменному члену, щедро выдавил смазки из флакона и размазал.
Огладил двумя руками попу, помял, оценивая мягкость и упругость. Затем сунул ладонь ниже - яички поджаты и член вялый. Но терпеть более мочи уже не было и Никита, задвинув совесть подальше, ринулся вперёд.
Приставив член к отверстию, надавил. Даня дёрнулся. Никита плотнее прижал его к кровати за плечи. Потом взял за бёдра и двинулся. Головка прошла через мышечное кольцо. Даня, охнув, попытался соскочить с члена, но Никита держал крепко.
Переждав секунд пять, он начал продвигаться вглубь. Даня сдавленно всхлипнул, но Никита уже ничего не слышал. Его член сжимало так туго, что всякие разумные мысли вылетели из головы. Осталось одно желание - дальше и глубже. И он вошёл до упора, сходя с ума от жара, тесноты и гладкости. Анус вокруг члена растянулся до предела, тончайшая кожа пугала багровым цветом и зеркальной гладкостью и блеском. Никита провёл по ней пальцем. Гладкая и горячая, не порвать бы. Он осторожно двинулся назад, но острые импульсы удовольствия пронзали его так, что Никита не выдержал, плеснул ещё смазки и ускорился. Перед глазами было туманное марево, он видел лишь белые полушария и свой член, ходивший между ними, как поршень. Даня висел, как тряпичная кукла, стиснутый руками Никиты за бёдра. Никита уже не столько двигался сам, сколько натягивал Даню.
Оргазм обрушился на него внезапно, как тяжёлая крыша, придавив однако обоих.
Никита навалился на обмякшее тело и по инерции сделал ещё пару мощных глубоких толчков, вбивая любовника в кровать. Он стискивал плечи Дани, с рычанием вцепившись зубами ему в загривок.
Когда немного отпустило, Никита ужаснулся. На Даниной белой коже багровел след укуса, плечи были в синяках. Он скорее поднялся, вытащил член, стянул презерватив и, завязав его, бросил на пол. Взглянул на любовника, на его ягодицах и бёдрах синели отпечатки пальцев.
Когда он, наконец, перевернул Даню на спину, у того глаза были зажмурены, а ресницы слиплись стрелками от слёз. Шокированный, Никита бросился проверять у него между ягодиц. На пальцах были красные мазки.
Никита опустил руки и сидел оглушённый. Год тайно любить человека, добиться его и изнасиловать. Вот он верх цинизма, в первую очередь по отношению к себе.
Каково сейчас Дане, Никита боялся даже представить.
Тот доверил ему самое дорогое, что есть у мужчины - мужскую честь, а что сделал Никита? А он похерил её.
Второй их раз поэтому случился нескоро, спустя полтора месяца.
Но зато после этого их личная жизнь наладилась и стала сладкой да гладкой, как тот самый шоколад. Они стабильно встречались несколько раз в неделю в постели.
Правда, Даню иногда охватывали сомнения и беспокойство по поводу их совместного будущего, которые выливались в сны.
Ему снилось, что он мчится на Камазе по шоссе под горку. Тяжёлая машина, как живая, жила своей жизнью, не желая слушаться человека. Даня едва справлялся с управлением, с трудом удерживая огромный руль и чувствуя вибрацию нескольких тонн железа за спиной.
Он мчался по середине тёмного синеватого асфальтового полотна и не мог перестроиться. Машина на него не реагировала . Педали не действовали.
Встречные легковушки виляли, объезжая его. Даня понимал, что скоро произойдёт трагедия. Какой-нибудь очередной автомобиль влепится в него и он непременно сомнёт машинку, как пустую консервную банку. И тогда в искорёженном авто будут также сидеть люди, но уже неживые. И будет много крови. Тёмно-красная кровь зальёт салон, одежду водителя и пассажиров. Вокруг будет продолжаться лето, но не для этих людей.
Даня принял решение. Он резко вывернул руль и вылетел с дороги в цветущее поле.
Тяжёлый Камаз приземлился в глубоком сугробе и утонул по самые стёкла.
Даня недоумевал, только что было зелёное лето, а уже глубокая зима. Но на душе остывало огромное облегчение, жертв не будет.
Он откинулся на спинку сиденья и просто дышал морозным воздухом, моментально заполнившим кабину, стоило открыть окно.
Он не беспокоился, как выберется из машины, самое главное, никто не пострадает.
На нём каким-то образом оказались тёплый свитер и зимняя куртка, поэтому холодно не было.
Даня скинул куртку и полез в окно. Проваливаясь по пояс в сугроб, он то полз, то карабкался, пока не добрался до склона дороги. Цепляясь руками за редкие жухлые травинки, торчащие из-под тонкого уже снега, он выбрался на асфальт. Свитера на нём не было. Даня замахал руками, тормозя проезжающую машину. Садясь в салон, он оглянулся, Камаз спокойно стоял среди летнего поля в ромашках. Подивившись, Даня сел, захлопнул за собой дверь, автомобиль тронулся, а он, повернувшись назад, смотрел на поле, пока этот участок дороги не скрылся из вида. Тогда он повернулся вперёд, на горизонте виднелся город. Скоро он приедет домой.
И тут Даня проснулся. Никита спокойно спал рядом. Даня придвинулся к нему, осторожно поцеловал его сосок и, прижавшись к тёплому родному боку, заснул.
Утром тридцать первого Даня собрался за подарками. Никита должен был заехать за ним. Но степенная кошка семейства вдруг вспомнила свою молодость и запрыгнула на ёлку. Уронить высокое искусственное дерево с навершием, упирающимся в потолок, и на прочной подставке ей не удалось. Но игрушки посыпались на пол, разрушив гармонию, созданную Наташей. Поэтому Дане пришлось тащить из кладовки стремянку, забираться на верхнюю ступень и под руководством Наташи по ведомому только ей эстетическому плану развешивать игрушки вновь. Приехавший Никита взялся помогать в руководстве Наташе и Даня совсем замучился, пытаясь попасть игрушкой на ветку ровно на сорок пять градусов вверх от "того белого домика" или влево на пятнадцать сантиметров от "средней снежинки".
Когда гармония была восстановлена, Вера Петровна позвала всех обедать. Обед большой компанией и с детьми затянулся. Поэтому по магазинам друзья поехали только после трёх часов дня.
Торговый центр оказался переполнен такими же мазохистами-любителями дедлайна.
У Дани имелся список имён и желаемых их обладателями подарков.
Он любил покупать подарки вживую, не через интернет.
Просто надо было делать это раньше, понял Даня, узрев по плотной толпе в каждом магазине.
Добраться до полок с игрушками стало особым приключением ввиду присутствия везде диких орд озабоченных мам и крикливых детей. Без Никиты бы он не справился.
Старшим детям купить желаемое было не в пример проще. По айфону и счастья на месяц.
Наташе он давно присмотрел на сайте ювелирной марки комплект из серег и колье. Заказ был получен ещё неделю назад и спрятан поглубже в ящике письменного стола.
Тёще, ставшей в одночасье блогером, он приобрёл новую производительную модель ноутбука хорошей марки.
Подарки собственным родителям давно были куплены и лежали дома в шкафу, как и подарок человеку, что стал ему дорог, как никто другой.
Осталось найти подарки родственникам, что обязательно нанесут визиты в новогодние каникулы, и их детям.
В итоге мужчины вышли из торгового центра в девять вечера. Дорога домой по неизбежным пробкам заняла почти сорок минут.
Когда они ввалились в квартиру, перегруженные коробками и пакетами, там вовсю хозяйничала предновогодняя суета. Наташа с Верой Петровной носились, накрывая праздничный стол, младшие шныряли под ногами, старшие то помогали маме с бабушкой, то подъедали с края что-нибудь.
Пользуясь тем, что дети и взрослые заняты, мужчин пронесли покупки в гардеробную, чтобы быстро их упаковать и добавить к аккуратным красивым коробкам под ёлкой.
Когда криво-косо обёрнутые пёстрой бумагой коробки были скромно водружены под ёлку, на часах было уже одиннадцать вечера.
- Теперь в душ, - скомандовала Наташа, - в Новый год чистыми.
- Кто первый? - Никита посмотрел на Даню.
- Давай ты, - Даня уже направил стопы на кухню, - я пойду поем.
Никита вышел из ванной через пятнадцать минут и исчез в гардеробной.
Даня, подгоняемый Наташей, схватил бутерброд и, доедая на ходу, пошёл мыться.
Когда, наконец, все собрались за столом, вдруг началась обычная в таких случаях суета, когда каждый обнаруживал, что он что-то забыл сделать или принести к застолью. Даня открыл шампанское. Денис разливал младшим сок. За окнами взрывались в небо салюты, стало шумно и весело, во включенном в последние полчаса старого года телеящике стрелки на Спасской башне отсчитывали оставшиеся минуты перед Новым Годом. Все старались успеть поздравить друг друга.
Наташа, поздравив всех, вновь повернулась к Дане.
- А вам с Никитой я желаю счастья!
Улыбка медленно сползла с Даниного лица. Он быстро переглянулся с Никитой. Тот был озадачен не меньше его.
Как это понимать? - лихорадочно размышлял Даня, - Может, она имела в виду что-то другое?
Но нет, сердце подсказывало, что всё он верно понял.
- Денис, Диана, закройте уши детям, - велела Наташа и продолжила, - Даня, я давно поняла, что вы с Никитой любите друг друга, и потому искренне от всей души желаю вам счастья! - она улыбнулась и подняла бокал.
Даня быстро взглянул на Веру Петровну.
- Мама тоже в курсе, - сказала Наташа, - и Денис с Дианой. И мы все желаем вам счастья!
С Новым Годом!