Игрушка
«Приличная, адекватная, чистоплотная верхняя пара средних лет ищет нижнюю девушку (сабу) для всего одной эксклюзивной встречи (мы проездом в вашем городе). Можно без опыта, но с глубоким желанием попробовать подчинение. Мы в Теме более 15 лет, поделимся опытом и наслаждением. В программе: сауна, фуршет, фотосессия, ужин в ресторане, ночь в номере люкс и много чего еще. Не пожалеешь и будешь щедро вознаграждена».
Я сразу решилась, как только прочла это сообщение на одном форуме. Ну а что, терять мне было нечего. Из универа выперли, с работы выгнали. В первом случае, видите ли, нужно было строить глазки престарелому профессору, чтобы тройку выпросить. А на работе так этот Алик, сука, на второй день прямо за прилавком под юбку полез, за что и схлопотал ногтями по роже. Ну а что, сам виноват. А мне вот теперь без вариков. Тут Надька — подруга, уже намекает, мол, загостилась у них в хрущевке. Нет, я ее понимаю, она с грудничком, не высыпается, да и муж ее как-то с интересом на меня коситься стал, думает, будто она этого не замечает. И назад домой в захолустье возвращаться не хочу, но и на шоссе идти не тянет, не совсем уж я дура, обязательно что-нибудь придумаю. Просто полоса сейчас такая черная. А я не так уж многого хочу. Разбогатеть? Да нет, даже не этого. Просто хочу жить в достатке и ни о чем не думать. Такое вот простое житейское желание.
Пока размышляла обо всем этом, ответ от Хозяина пришел. Ну, от того, который объявление на форуме разместил. Одобрили мою кандидатуру на роль одноразовой девочки. Не мудрено, с моей смазливой мордашкой и ладной фигуркой девочки-подростка. Да и плевать! Уж не убьют, не замучают. Пишут вон, что адекватные. Я в этой их теме никогда не была, хотя кое-что знаю. Ну и фильмы некоторые видела, ролики там. Меня заводит все вот это: подчиняться, унижаться. Не в жизни, конечно, там перед профессором или начальником, а вот так, в игре, перед Хозяином или Господином. Это ведь отчасти, как будто в театре на сцену выходишь. Хорошо сыграешь роль, хорошо отблагодарят. А если еще и удовольствие получишь от этой роли, так двойной кайф. Мне, вон, Надька обычно говорит: «Все проблемы у нас из детства». Ну а что? Я ей верю. Она на психолога училась, пока не забеременела на третьем курсе. Сейчас в академе сидит. Так вот, к чему это я? К своим странным наклонностям. Они у меня еще в детстве проявились. Знали бы вы как меня отчим ремнем лупасил, за всякую херню. Больно было. И обидно. Обидно, что я-то за собой вины не осознавала, и что мать за меня ни разу не заступилась. А он порол каждую неделю, лет до четырнадцати, наверное, пока я от них к деду жить не съехала. Но в какой-то момент эти порки стали будоражить мою сексуальность. Нет, когда бил я боялась, дрожала как лист березовый, но вот потом, когда с исполосованной задницей лежала под одеялом, я представляла всю эту картину со стороны и такое возбуждение на меня накатывало, что каждый раз бурно разряжалась, запустив пальчики в трусики и елозя по мокрой писечке в обрамлении пушистых волосков.
А потом уже, когда появились парни, любовники, я с ними, конечно, трахалась, но никогда не кончала. Не хватало мне вот этой грубости, боли, униженности. Но я ведь не дура говорить своему парню, мол, отхлещи меня ремнем по заднице или «блядью» обзывай, чтобы весь дом слышал, тогда я непременно кончу.
Только одному это за все время и удалось. В деревне дело было, после дискотеки, все выпившие, веселые. Вадик тракторист позвал меня на тракторе покататься, я — дура и повелась, думала правда сейчас до дому довезет, а он за телегу отвел, лапать начал, целоваться полез. Ну я думала поломаюсь для приличия, а потом пусть трахает, самой-то тоже уж хочется, аж невмоготу. А у этого от моей строптивости крышу будто сорвало, он меня раком загнул платье задрал, и давай трахать. Я думаю даже презик нацепить не успел. А потом вдруг давай душить меня. Вот тогда я бурно и кончила, правда еле из его ручищ вырвалась. Ну и пришлось потом неделю в водолазке ходить, чтобы синяки на шее скрыть. Зато счастливая была, не описать. Этот дурачок потом с круглыми глазами ко мне бегал, задобрить пытался, сам-то перепугался, что заявлю на него. Вот такие у меня приветики из детства, потому и согласилась сразу на предложение это парочки проезжей. Хуже, чем есть, думаю, не будет.
***
В отель приехала на такси. Метрдотель сам вызвался меня проводить в номер. Сильно наряжаться не стала, да особо и не во что. Джинсы, футболка, ветровка. Я в одежде непритязательна, а вот белье люблю хорошее, дорогое. Но в основном трусики ношу, лифчик редко надеваю, моим крепким титечкам и так комфортно.
Дойдя до номера 306, метрдотель вежливо откланялся, а я, трижды стукнув в дверь, дождалась приглашения и вошла.
ОН сидел в центре комнаты, вальяжно развалившись в кресле. Неприятный тип, с редкими волосами, зачесанными на лысину, маленькими крысиными глазками, тонкими губами, искривленными в некоем подобии ухмылки. Он сидел, широко расставив толстые ляжки, в руке держал квадратный стакан с алкоголем. На нем были брюки, лакированные ботинки и бледно розовая рубашка с расслабленным галстуком в коричневую крапинку.
Наверное, я нарушила какое-то правило, или сразу несколько, так бесцеремонно разглядывая хозяина. Но я ведь была новичком, да и правил мне пока еще никто не устанавливал. Я улыбнулась, но молчала. Молчал и он. А затем вошла Она! Этот первый взгляд на Нее обескуражил меня. Такой красивой немолодой женщины я еще не встречала, сразу в голове вскакивала мысль «Я тоже хочу ТАК выглядеть в 45 или 50».
— Наташа! — представилась она. — А это Глеб. Глеб Михалыч. А Вас как зовут?
— Игрушка, — вдруг ляпнула я, сама не знаю почему. Мне показалось, что это будет уместным, и я попала в точку. Он, то есть Глеб Михалыч, улыбнулся. Ему понравилось это. Он даже незаметно заёрзал, коснувшись себя между ног.
— Ну что же, будем знакомы. Я думаю Глеб посвятит вас в правила игры, а потом примете душ и мы будем ждать вас в спальне. Там поближе и познакомимся.
Наташа улыбнулась и, легко развернувшись, исчезла бесшумно в дверях. Я с восхищением смотрела вслед ее парящей фигуре, развевающимся каштановым волосам и только сейчас поняла, что на женщине надет полупрозрачный черный халат, расшитый черными и красными цветами, а под халатом на ней ничего. От этого открытия стало горячо между ног, мне захотелось тесно сжать бедра, как будто очень хочу в туалет, но из этого состояния быстро вывел голос Хозяина.
— Понравилась? — он произнес это сипло, но потом прочистил горло и добавил уже нормальным голосом. — Моя Наташа.
— Очень! — почему-то шепотом ответила я.
Свободной рукой он дважды хлопнул по своей огромной коленке, и я поняла, что нужно подойти. Сделав неуверенный шаг, я вдруг опустилась на четвереньки и подползла к Хозяину, оставшись сидеть перед ним на коленях.
— Молодец! — похвалил он. — Умница.
Затем протянул руку, провел большим пальцем по губам, по подбородку. Похлопал по щеке, запустил пальцы под волосы на затылке и притянул к себе, заглядывая в глаза. Вот теперь в его глазах читалось что-то до боли знакомое. Такой взгляд был у моего отчима, когда он вытаскивал из своих брюк ремень, чтобы наказать меня.
Думаю, в моих глазах испуг сменился пониманием и желанием.
— Накажите меня! — в этой просьбе была мольба и страсть. В тот момент я больше не играла роль. Я действительно желала этого, я предвкушала это. Сама не знаю, что на меня нашло, может гипноз какой-то, но в тот момент я вряд ли понимала, чего хочу и о чем прошу. В тот момент я жила инстинктами, а еще желанием, копившимся годами, и вот теперь готовым вырваться наружу.
Кажется, даже Хозяин замешкался на секунду, ослабив хват и взглянув на меня с удивлением.
— Ты точно новичок в теме?
Покорно кивнула.
— Тогда у тебя большой потенциал. Однако, не стоит торопить события. Душ за той дверью, подготовь себя.
Я встала и, не поднимая взгляда от пола, поспешила в душ. Уже у двери меня догнал голос Хозяина:
— Не запирай дверь на запор.
— Да, Глеб Михалыч.
В ответ он довольно цокнул.
Только сейчас я смогла осмотреться, выдохнуть и постараться понять, куда я попала и что вообще со мной происходит. Однако и медлить не стоило. Я сняла ветровку и футболку, оставшись голой по пояс. И тут от волнения свело спазмом мочевой пузырь, и я поняла, что сильно хочу по нужде. Выбора у меня не было, я уселась на унитаз, зажурчав ручейком. И тот самый момент вошел Он. Похотливо улыбнулся, скользнул по моим титечкам, которые я инстинктивно прикрыла руками, по голым бёдрам и стянутым до колен джинсам с трусиками. Я вся залилась краской от стыда. Ладно, если бы он вошел когда я моюсь в душе, но вот так, на унитазе — унизительнейшая ситуация. Хотя… ведь именно для этого меня сюда и пригласили!
А Хозяин тем временем подошел вплотную, выпростав свой член — короткий и толстый, как он сам, увитый венами. Я послушно открыла рот, и он сунул в него свой полувялый орган. Все еще продолжая журчать ручейком, я сосала у Хозяина, ощущая, как он твердеет и набирает силу под моим языком. Вытащил он уже вполне себе эрегированный член, блестящий от слюны, шлепнул головкой мне по губам и молча вышел из душевой. Я с облегчением выдохнула, вскочила с унитаза, пока он снова не вернулся, и стянув остатки одежды, юркнула в душ.
Пока все шло более-менее сносно, думала я под теплыми струями душа. Глядишь, на авось и пронесет. Закончив мыться, я наспех обтёрлась и, замотавшись в полотенце, выглянула из душа. В фойе никого не было и я, оставляя мокрые следы на паркете, направилась в спальню. С замиранием сердца постучала в дверь и после приглашения вошла.
Кровать была необъятная, где то в самом ее верху возлежала с книгой Наташа, халат ее распахнулся, обнажая загорелые красивые ноги. Она бросила на меня быстрый взгляд, улыбнулась одними глазами и снова вернулась к чтению. В стороне стоял Глеб. Он был уже без брюк и трусов, в распахнутой рубашке и носках. Одной рукой он обхватил вздыбленный член, иногда подергивая его. В другой руке его был стакан. Мне показалось, что он уже изрядно пьян. В груди зашевелилось неприятное чувство. Но и назад дороги не было. Я распахнула полотенце и, сбросив его на пол, осталась совершенно нагой, скрестив ладони перед лобком и склонив голову, я включила скромницу, ожидая команд и действий от моих хозяев.
— Ид-ди сюда, я с тобой поиграюсь, иг-грушка! — пьяно позвал Глеб и, отставив стакан, поманил пальцем, другой рукой активно надрачивая член.
Я подчинилась, хотя вся эта затея начинала нравиться мне все меньше. Кажется, понятия об адекватности у меня с моими хозяевами оказались разные. Я сделала два шага, глянула на Наташу и, заметив ее заинтересованный взгляд, немного успокоилась. Если бы не она, я бы давно уже сбежала. А Глеб тем временем грубо схватил меня под локоть (я непроизвольно ойкнула) и, затащив на кровать, заставил встать на четвереньки. Затем так же грубо склонил голову вниз, что моё лицо оказалось в нескольких сантиметрах от Наташиных ступней.
— Лижи ей ноги, тв-варь! — прохрипел он, а сам пристроился сзади и, проведя пальцами по моей намокшей щелке, раздвинул губки и пыхтя попытался войти в меня. Не сразу у него вышло, но с третьей попытки я ощутила, как его толстый червь рывками пробивается внутрь, словно нечто чужеродное. Я сфокусировалась на Наташиных ножках. Аккуратные ровные пальчики, темно красный маникюр, изящные вытянутые ступни. Про ласки женских ножек — футфетиш — я видела в фильмах (я вообще много чего видела и многое хотела бы попробовать, в том числе и это), поэтому я склонилась и поцеловала ее кожу чуть выше пальцев. И вы знаете, мне понравилось, было в этом ощущение запретного плода, доверительности, чего-то необычного, нестандартного. Я спустилась ниже, поцеловал каждый пальчик. Ступни у Наташи оказались холодные, и мне захотелось согреть их своим теплом, дыханием, поцелуями. Я провела кончиком языка между большим и соседним пальцем, а затем взяла большой в рот и немного пососала его. До меня донеслись удовлетворительные мурлыканья Наташи, значит, пока Игрушка делает все как надо. Я снова принялась ласкать пальчики то на одной, то на другой ноге моей Хозяйки. На миг подняв голову, я заметила, что она распахнула халат и ласкает себя, погружая в лепестки два пальца. Ах, как бы я хотела смотреть на это действо бесконечно долго, но я пришла сюда быть игрушкой, и нужно было соответствовать придуманному имени.
На какой-то момент фрикции у меня за спиной прекратились. Кажется, у Глеба не очень получалось с сексом, я ощутила, как из меня выскользнул его обмякший член. Я бы могла поработать ротиком, чтобы восстановить ему эрекцию, но мне так не хотелось отрываться от ног Хозяйки, да и он не давал мне никаких команд, так что пока я делала все правильно. До меня донеслось, как звякнуло горлышко бутылки о стакан, затем жадные глотки за спиной.
— Глеб, ты уже увлекаешься! — спокойно упрекнула его Наташа, глаза ее были прикрыты, а пальчики монотонно теребили щелку. Мне так хотелось подняться повыше и полизать ее там, довести до оргазма, но я побоялась самовольничать.
— З-ткись! — процедил он сквозь зубы, громко поставив стакан на столик. Какое-то время за моей спиной ничего не происходило, только какой-то шорох. Я поднялась чуть повыше, чтобы целовать лодыжки Хозяйки, меня манила уведенная там небольшая татуировка черепашки, именно к ней и держали путь мои губы…
— Н-на, сука! — первый удар обжег мне спину. От неожиданности я прогнулась в пояснице, превозмогая боль, ощущая, как кожу спины обожгло, как наполняются слезами глаза.
— Глеб?! — впервые в голосе Наташи прозвучали истеричные нотки, и даже испуг. Она отдернула ноги от моих губ, подобрав их под себя. Ее взгляд перескакивал то на него, то на меня, в глазах стояло недоумение, она даже протянула руку в мою сторону, то так и замерла на полпути.
— А вот так? Сама же просила, а? — следующий удар пришелся по ягодицам и выпирающим между них губкам.
— А-ай! — закричала я от боли, но и от наслаждения. Это было то самое, забытое чувство, которое шло со мной всю жизнь. Отчим бил меня ремнем... Глеб бил меня ремнем... Отчим бил меня ремнём... И это было как раз то, что нужно, пусть и прозвучит странно. Ягодицы жгло, и я в ожидании следующего удара еле удержалась от желания просунуть руку между ног и поласкать себя, думаю, я кончила бы мгновенно.
— Она сама просила! — теперь уже взвизгнул Глеб, словно школьник, оправдывающийся перед старшими. — Да? Ведь просила?
Следующий удар снова прилетел по попке, но был гораздо слабее, я его почти не ощутила после первых двух, это даже будто разочаровало меня. Я уже не могла остановить эту сладкую пытку.
— Да! Еще! — прокричала я, а сама глянула на Наташу, давая понять, что все хорошо, хотя из глаз текли слезы. В тот миг что-то промелькнуло у нее во взгляде. Понимание? Желание?
Кажется, в следующий удар он вложил всю силу. Отчим всегда бил меня по заднице, а вот по спине мне прилетало впервые. Это было больно, неожиданно, обидно, но и в новинку что ли. Инстинктивно уворачиваясь от следующего удара, я дернулась вперед, и теперь мое лицо упиралось в колени Наташи. Мне нужно было лишь раздвинуть их, уткнуться лицом в ее вульву и найти там утешение, глубоко погрузиться языком в горячую сочную плоть, ощутить самую тесную связь с этой женщиной, разделить с ней свои муки и свой восторг.
Член Глеба снова затвердел, и Хозяин без проблем вошел в меня сзади, продолжив трахать. Так вот для чего ему понадобился ремень — мелькнуло в голове.
— Лижи ей! — прохрипел мужчина, и я была очень благодарна ему за эту команду.
Наташа сама раскинула бедра, и, обхватив мою голову горячими ладонями, притянула к своей тайне.
— Да! — выдохнула она, едва я коснулась язычком ее лепестков. Да-а!
Наташа была там очень мокрая, чуть солоноватая на вкус, а ее запах кружил мне голову. Я старалась на славу, мне очень хотелось, чтобы эта женщина кончила от моих ласк. Кажется, с самого первого моего появления в этом номере у нас с ней установилась некая связь, что-то близкое, родственное, нечто такое, что я не могла бы сейчас объяснить простыми словами. Словно она всегда была на моей стороне.
Она кончила не так бурно и эмоционально, как я ожидала, просто чуть сильнее прижала мою голову к себе, с шумом втянула воздух и несколько раз вздрогнула.
Тут же я ощутила горячие струи на моей пояснице, даже вздрогнула поначалу, думая, что это снова ремень. Затем его толстые пальцы размазывали сперму по моей пояснице, было больно, когда он касался ссадин, оставленных ремнем. Но мне было плевать, я лежала, касаясь щекой гладкого лобка Наташи, и вместе с ней наслаждалась ее оргазмом, ее томной негой, покоем. Хотя что-то мне подсказывало, что затишье это временное. Интересно, смогу ли я еще раз вынести наказания ремнем по спине, стоит ли это все обещанного вознаграждения?
Глеб сильно шлепнул меня по ягодице и сказал:
— Иди в душ, мойся, иг-грушка! Постаралась, но мы не закончили.
Я быстро вскочила и, не оборачиваясь, засеменила к двери, мне почему-то стало жутко стыдно, сама не понимала своих чувств. Подобрав валявшееся полотенце, я юркнула за дверь, но, притворив ее, не сразу пошла в душ, а прислушалась. Мои хозяева обсуждали что-то на повышенных тонах. Кажется, что-то у них вышло из-под контроля.
Я зашла в душ, на автомате повернула защелку, но потом, вспомнив слова Глеба, вернула ее в открытое положение. Меньше всего я хотела бы снова увидеть тут его, но, во-первых, это пока единственное правило, которое мне тут установили, а, во-вторых, я надеялась, что придет Она.
Разглядывая себя в большое зеркало, я ужаснулась: поперек спины и ягодиц тянулись длинные красные полосы, некоторые жутко саднили, на них были кровоподтёки. Не слишком ли дорого мне обойдется эта подработка? Заживать уж точно будет недели две.
Я вошла в душ, включила чуть теплую воду, но даже при такой температуре, вода, попадавшая на ссадины, вызывала дискомфорт.
Кажется, сегодня был день, когда сбываются все мои желания. Потому что через пару минут дверь приоткрылась и вошла Наташа, даже спросив взглядом, можно ли войти (странное поведение для Хозяйки, спрашивать разрешения у Игрушки), я, конечно же, радостно закивала. Мне даже было приятно, что она видит меня голой, скромничать не буду, под одеждой мне есть что показать. На Наташе был распахнутый черный халат, который она скинула, оставшись совершенно нагой. Если с ее писечкой и ножками я была уже знакома, то ее грудь мне открылась впервые, и я с интересом разглядывала ее: чуть провисшая, с большими аккуратными кружками темных сосков, она не растеряла своей привлекательности. Так хотелось прижаться к ней, погладить, поцеловать, сжать. От этих мыслей у меня внизу живота стали расходиться теплые волны, и я, смутившись свой бесцеремонности, перевела взгляд на стену.
— Можно к тебе?
— Да! — я подвинулась в просторной душевой кабине и повернулась боком, чтобы Наташе было удобнее мыться со мной. А она, увидев ссадины, жестом развернула меня к себе спиной. Черт, мне стало жутко стыдно перед ней за этот ужасный вид, что в глазах вновь появились слезы.
— Бедная девочка, что с тобой сделал этот садист.
Она склонилась и поцеловала одну ссадину, я вздрогнула от неожиданности, но она, наверное, подумала, что мне больно и отстранилась.
— Прости!
— Ничего. — Я обернулась через плечо и посмотрела на нее. — Все хорошо. Ведь… так и должно быть? Я — Игрушка.
Наташа ничего не ответила, лишь опустила глаза. Что-то не сходилось во всей этой истории. Но, едва ее нежные пальцы коснулись моей кожи и начали намыливать плечи ароматным гелем, я позабыла обо всем на свете, прикрыв глаза и отдавшись во власть наслаждения. Ее груди касались моей спины, а живот поясницы, ягодицами я чувствовала бедра и гладкий Наташин лобок. А потом она развернула меня к себе, и мы поцеловались. А потом… мир рухнул. Вместе с оргазмом, который обрушился на меня, едва ее пальцы погрузились в мою вульву, и она начала или шевелить внутри меня.
— Да-а-а! — беззвучно шептала я, хотя мне хотелось кричать в голос.
И снова ее губы, жаркие поцелуи, руки сжимающие груди друг другу, скользящие по бедрам, по ягодицам.
А потом словно все в тумане. Наташа нежно вытерла меня, промокнула ссадины на спине, намазала их каким-то кремом, от которого жжение почти прошло.
И вот мы уже сидим за столом, на нем какие-то закуски, шампанское. Ужин доставили в номер. На мне мягкий белый халат с логотипом отеля, на Наташе все тот же полупрозрачный черный с цветами.
Кажется, мы ждем Хозяина, но Наташа накладывает мне что-то в тарелку.
— А Глеб Михалыч? — выдавливаю из себя.
— Спит пьяный, — сухо ответила Наташа, поджав губы.
Она разливает шампанское, протягивает мне бокал. Мы чокаемся, я немного отпиваю. Есть совершенно не хочется. Наташа тоже вяло ковыряет в тарелке, думая о чем-то своем.
— Расскажите мне свою историю? — вдруг выпаливаю я, запоздало думая, что нужно держать язык за зубами, сегодня уж точно.
Она откладывает вилку, бросает на меня быстрый взгляд. Я замираю.
— Ты не куришь?
Мотаю головой.
— Пойдем на балкон.
На балконе два плетеных кресла. В одно садится Наташа, закуривает длинную тонкую сигарету, а я заворожено смотрю на нее, на то, как она затягивается, выпускает дым, держит сигарету в своих тонких пальцах. Во всем присутствует какая-то грация. Она закидывает ногу на ногу, халат распахивается, обнажая ее красивые колени. Скольжу по ним взглядом, жадно сглатываю. Опускаюсь подле нее на пол, целую нежную кожу ее колен.
— Встань, поднимись, тебе не обязательно это делать… сейчас.
— А если я хочу этого? — смотрю снизу-вверх с мольбой.
Наташа улыбается, проводит рукой по моим волосам, и я кладу голову ей на колени.
— Глеб — садист. Он такой, сколько я его знаю. Раньше доставалось мне, он просто по-другому не может. У него не стоит, если он не делает кому-то больно. Я несколько раз уходила от него, но потом возвращалась. Слишком много между нами завязано, нам нужно держаться друг друга. Однажды он очень выручил меня, можно сказать спас, и я поклялась, что буду с ним до конца жизни. Глупое, в общем-то, обещание, но что сделано — сделано. А он, у него диабет, ему без уколов никак, а он такой… беспощадный к себе. Он несколько раз был на грани. Если бы я не оказалась рядом… А еще вокруг него крутятся большие деньги, не всегда чистые, но я в том числе помогаю ему решать юридические вопросы. Думаю, теперь ты понимаешь, что не могу я просто взять и уйти, хотя так порой хочется. Осточертело это все. И вот мы придумали такую схему с объявлением. Он ищет себе девочку на раз, я прикрываю глаза на его жестокость. А все эти разговоры про Тему и большой опыт, это так, легенда. Почему-то на тематиков чаще клюют наивные девчонки вроде тебя. Наверное, ищут в этом романтики, думают это некий орден с кодексом чести. Хм, глупышки. Скажи, как тебя зовут, по-настоящему?
— Даша. Дарья…
— Что ты хочешь от жизни, Дарья? Зачем тебе это все?
— Денег хочу.
— Хм, как же я тебя понимаю, сама была такой же, и теперь ты видишь к чему привели меня мои желания. Пойдем в дом, я кое-что тебе покажу.
Наташа встала, запахнула халат и вошла в номер. Я пошла следом.
Едва я вошла, прикрыв за собой дверь, как Хозяйка развернулась, притянула меня к себе и поцеловала в губы. Пока мы целовались, она развязала пояс на моем халате, и ее руки скользнули по моей груди. Я сладостно заурчала.
— Идем, покажу! — она часто дышала, взяла меня за руку и потянула за собой сначала в одну сторону, но потом передумав потащила в другую.
Я пыталась запахнут халат, но Наташа была так стремительна, что я махнула на это рукой.
Мы вошли в комнату, где спал пьяный Глеб. Жалкое зрелище: он был все в той же рубашке, носках и без трусов. Он лежал на животе, толстая белая задница шевелилась в такт его дыханию, одна нога согнута в колене, между ягодиц видна мошонка я редкими волосками на ней.
Пока я разглядывала Хозяина, хлеставшего меня ремнем по спине какой-то час назад, Наташа встала позади меня. Она сняла с меня халат, прижалась сзади голым телом, скользнула ладонями по грудям, животу и устремилась между ног. Я расставила ноги чуть шире, мне так нравилось то, что вытворяли во мне ее юркие пальчики.
— Смотри на это «чудо»! — шептала она на ухо, продолжая ласкать меня. — Такого ты себе хочешь счастья? Такой жизни? Нет, девочка моя, ты достойна гораздо большего, поверь! А это… это мусор, отребье. И жизнь его в моих руках. Сколько сейчас, половина одиннадцатого? Ему уже нужно было сделать укол, но, если я его не разбужу или сама не сделаю укол, в ближайшее время, то он ум…рёт!
Последнее слово она сказала на выдохе, обдав горячим дыханием мое ухо и нежно прикусив меня за мочку уха.
— Но конечно не это я хотела тебе показать. Идем в другую комнату.
Я с сожалением рассталась с пальчиками Хозяйки, выскользнувшими из моей норки. Но она уже тянула меня за руку.
И снова ее жаркие губы, жадные руки, нежность и страсть. Головокружение, мы словно танцуем какой-то причудливый танец, перемещаясь по комнате и не разрывая губ. Наташа то спереди, страстно целует меня, то позади сжимает груди и ласкает лепестки. В какой-то момент мы оказывается перед небольшим столиком, на котором лежит кейс. Хозяйка на пару секунд отвлекается от ласк, набирает шифр, затем становится позади меня, кладет мои ладони на застежки.
— Открой! — мурлычет она. — Ну же, не бойся.
Но так сложно понять, что от меня требуется, когда ее умелые пальчики, водят меня по самому краю оргазма.
Щелчок застежек звучит в тишине словно выстрел. Я откидываю крышку. Кейс доверху набит деньгами. Ровненькими пачками оранжевых пятитысячных. Я в жизни не видела таких денег воочию. И вот они передо мной. Для меня это целое богатство…
И тут внизу живота взрывается бомба, разбрасывая по всему телу яркие конфетти удовольствия. Я не в силах стоять, ноги подкашиваются, чтобы удержаться я хватаюсь за содержимое чемодана. Купюры мнутся, хрустят в руках, словно тонкие льдинки, запах типографской краски кружит голову. Кажется, по бедрам течет сок моего удовольствия. Выпустив купюры из рук, я устало опускаюсь на пол и закрываю глаза. Оргазм и все эти события совершенно выбили меня из колеи. Я чувствую рядом Наташу, она тоже сидит на полу, прижимает голову к своей груди, поглаживает волосы, что-то шепчет. Я могу разобрать лишь отдельные фразы «уедем», «вместе», «нам хватит», «начать сначала». Ее монотонный шепот погружает меня в приятную дремоту. Мне снится солнце, берег моря, я иду вдоль него, то заходя босыми ногами в воду, то выходя на берег. И я знаю, что уношу с собой в руках. Это небольшой кейс, в котором лежит моя беззаботная жизнь. Как все-таки здорово, что желания могут сбываться, просто так, как чудеса.
Из дремоты меня вырывает голос Наташи.
— Даша, проснись. Одевайся, нам нужно спешить.
Открыв глаза, я с удивлением сморю на Наташу. Она уже одета, рядом стоит небольшой чемодан на колесиках и тот самый кейс.
— Куда?
— Мы уезжаем. Мы с тобой вдвоем.
— А как же…
— Ты что совсем меня не слушала?
Виновато мотаю головой.
Снисходительно улыбнувшись она присаживается на корточки.
— Мы должны уехать. То есть… я хочу, чтобы ты поехала со мной. Денег нам хватит, у меня в Лоо небольшой домик, побудем там, оформим визу и уедем, куда захочешь. В Грецию, на Кипр, в Испанию. Разве не об этом ты мечтала?
— Но как же…
— Да пусть он сдохнет уже! Он все равно не жилец. Какая разница, сегодня это произойдет или через полгода. Ты же видела его, хочешь, чтобы он опять молодых девочек терзал? Я устала от всего этого, очень устала. Не бойся, это будет просто несчастный случай. Мы тут не причем.
— А деньги… это его?
— А ты думаешь я их не заработала? Они такие же мои, как и его. Едем, нет времени. Я все расскажу по пути. Одевайся. Поспеши, очень тебя прошу.
Немного помедлив, пока я надевала джинсы, Наташа добавила.
— Но, если ты откажешься, я не буду настаивать, я все пойму. Заплачу тебе за этот вечер стандартную цену и отвезу домой. Ты ведь умеешь держать язык за зубами?
Киваю, не глядя на нее.
— Просто сейчас нам двоим нужно выйти из отеля. Такой план.
Я застегнула джинсы, но еще не успела надеть футболку. Стоя по пояс голой, я встретилась с её глазами и с минуту смотрела на Наташу, борясь с мыслями. Она не торопила, молчала и не отводила взгляд. Я вспомнила все, что произошло этим вечером. И удары Глеба, и нежность этой женщины, ее участие и я решилась, тряхнув головой.
— Я еду с вами.
— С тобой, моя милая. Говори мне ты.
— С тобой!
Через несколько минут мы были в фойе. Наташа подошла к портье, передала белый конверт и сказала:
— Когда утром с бодуна проснется господин Королёв, передайте ему пожалуйста этот конверт. И на словах добавьте, пусть не пытается меня искать, между нами все кончено!
Мы вышли в ночную прохладу, сумка на колесиках шуршала, подпрыгивая на кочках. Я несла в руках кейс с деньгами, хотя даже не задумывалась об этом.
— А что если он все-таки бросится на поиски?
— Утром он уже не проснется.
Наташа вытащила из кармана пакет со шприцами и выкинула его в урну.
— Где ты живешь, адрес?
Я назвала.
— Быстро забираешь документы, и из вещей только самое необходимое. К утру мы должны быть уже далеко. Поняла? — инструктировала меня Наташа.
— Угу! — я все еще была в ступоре глядя на урну, куда улетели уколы Глеба.
— Даша?! — Хозяйка подошла ко мне, тряхнула за плечи, затем прижала к себе. — Так будет правильно, девочка моя. Только так будет правильно и никак иначе. Веришь мне?
— Да.
— Едем!
Мы сели в машину. Засветилась уютным светом приборная панель.
До дома Надьки доехали быстро, я попросила не подъезжать близко. Остановилась за углом.
— Я быстро, десять минут и обратно, ладно? — я бросила взгляд на Наташу, она была бледна.
— Да, — кивнула она.
Уже потянув ручку на двери, я услышала, как она окликнула меня.
— Даш?
— А?
— Постой. Побудь немного тут.
— Что случилось?
— Все нормально. Сердце немного прихватило. Сейчас пройдёт.
Наташа вцепилась в руль, глядя перед собой и часто дыша.
— Наташа? Нат…
Она вдруг дёрнулась, схватилась за сердце, вытянулась в кресле, а ноги в судорогах застучали по полу.
— Что, что с тобой?!
Но через миг она вся обмякла, рука упала, стукнувшись о подлокотник. Голова склонилась в мою сторону, глядя безжизненными глазами.
— А-а-а! — я завизжала от ужаса, закрыв лицо руками. Затем попыталась взять себя в руки.
Я не знала, что делать. Попыталась нащупать пульс, но его не было. Нужно было звонить в скорую, но руки так дрожали, что я выронила смартфон, и у меня снова началась истерика. Не знаю сколько времени я просидела в машине с умершей Наташей и чемоданом полным денег, а где-то в номере отеля, умирал или уже отдал концы садист Глеб. И что мне теперь делать во всей этой истории? Ведь только начали сбываться мои желания. Я снова заплакала…
!)
