Авторы Гоблин, Алёна
"20-летний житель нашего города похищен инопланетянами среди бела дня! Аномальный инцидент произошёл сегодня в Центральном парке. Молодой человек, оказавшийся, как выяснил наш корреспондент, студентом Сельскохозяйственного колледжа, исчез в яркой вспышке прямо посреди аллеи. По свидетельству очевидцев, рядом со студентом видели некую антропоморфную фигуру, однако мнения о том, как именно выглядел инопланетный гость, расходятся кардинальным образом. Сообщения об инциденте обсуждаются на международных форумах, так что следует ожидать в наш город наплыва туристов и уфологов".
***
— Are you a gardener?
Я поднял глаза от учебника и остолбенел. Возле моей скамейки стоял Принц с рисунка Экзюпери — у меня эта картинка тогда на телефоне стояла. Повзрослевший, правда, но с такими же пшеничными волосами, торчащими в разные стороны, и синими глазищами.
Что на нём было надето, я даже не заметил — какие-то дизайнерские шмотки, из тех, в которых больше дырок, чем ткани. Да на такую фигуру любую тряпку намотай — хуже не станет. Наверное, у меня отвалилась челюсть. А он вежливо улыбался и смотрел, выжидательно приподняв бровь. Я закрыл рот и промычал что-то невнятное. Он перестал улыбаться и щелкнул по нагрудному карману, из которого виднелось нечто вроде плеера.
— Ты являешься садовником? — пискнул приборчик.
— Yes, — от нереальности происходящего я перешёл на английский. — Ландшафтный дизайнер. Буду.
— Я так и думал, что ты студент, — он кивнул на учебник. — Университет? Какой курс?
От его напора я окончательно обалдел и вместо того, чтобы спросить, а какое ему дело, сказал правду:
— Колледж. Месяц ещё доучиваться.
Он нахмурился.
— Почему не университет?
— Потому что…
Я мечтал стать генным инженером. Но той весной, когда заканчивал десятый класс, родители разбились в аварии. Сразу оба, насмерть. Мне ещё повезло, что нашлась двоюродная сестра отца, подписавшая опекунство. Не знаю, что бы со мной сделали в детдоме. Я тогда расклеился, потерял осторожность, хотя знал, что нельзя, не поймут. Только не в нашем городке. Потом был скандал на вечеринке — это уже в одиннадцатом. Три года прошло, а до сих пор колотит, как вспомню. Пришлось срочно уйти из школы в колледж на единственное близкое к биологии отделение. Мечтал, что закончу и свалю за границу, всё равно куда. Теперь-то понимаю, что никуда бы я не свалил — без денег и с дипломом, который только в сортире повесить.
Всё это я и выложил совершенно незнакомому человеку, а он слушал внимательнее, чем мама. К тому времени мы сидели рядом, и я чуял его запах — сладковатый, из тех, которые называют экзотическими. То ли дезодорант, то ли одеколон. Нет, не просто чуял, я им дышал и надышаться не мог. И всё говорил, говорил… Когда выдохся, он спросил — просто, как о чем-то совершенно обычном:
— Значит, тебя здесь ничего не держит?
Где-то в глубине сознания замигал красный сигнал опасности, но я его проигнорировал. Да и что могло случится в нашем провинциальном городишке ясным днем в центральном сквере?
— А что, ты хочешь предложить мне работу?
— Хочу, — он улыбнулся, разом лишив меня остатков здравомыслия. — Нам нужен садовник, и ты, скорее всего, подойдешь.
— Кому это — вам?
— Обитателям астероида Ти Эйч сто сорок пять. Не волнуйся, если не возникнет контакта, ты вернешься на это место, в этот же день.
— Астероида, — тупо повторил я. — А летающая тарелка у тебя в кустах под Выборгом припаркована?
Он смешно дёрнул носом.
— Летающих тарелок не существует. Мы пройдем через межпространственный туннель. Это не страшно, если не оглядываться.
И мы пошли. Нет, я понимал, что это ненормально, что мной каким-то образом управляют, но было пофиг. Меня ведь и в самом деле ничего не держало. А страшно действительно не было — туннель как туннель, только сзади слышалось неприятное чавканье, словно глотает кто-то — не то тебя, не то пространство. Но я не оглядывался.
Вылезли мы из туннеля посреди тропического рая. И тут всё подавленное удивление разом на меня обрушилось. Сколько я простоял, вытаращив глаза, не знаю. Принц меня не торопил. Прислонился к ближайшей пальме и ковырялся в своём приборчике. А вокруг всё шелестело, трещало, голосило и мелькало: бабочки, птицы, лианы, цветы, зверьки какие-то, на мелких лемуров похожие. Из-за дерева высунулась мордочка оленёнка и тут же исчезла. А потом дерево шевельнулось, открыло глаза-дупла, наклонилось ко мне и что-то проскрипело.
— А?! — я шарахнулся к Принцу.
— Это древесник, — сказал он, — Растительная форма жизни. Их здесь около полусотни. А лери, — он указал на глазастого лемура, — их симбионты. Здесь все связаны друг с другом. Очень сложная система, но надёжная, если следить и не допускать. Ты разберёшься.
Он с довольным видом продемонстрировал мне приборчик. На панели горели зеленые цифры.
— Степень совпадения девяносто семь процентов. Это выше, чем у твоего предшественника.
Древесник протянул мне ветку с шевелящимися отростками. Я робко её пожал. По ветке сбежал лери, лизнул мои пальцы горячим язычком, чирикнул и убежал обратно на "голову" своего симбионта.
— Как его зовут? — спросил я.
— У них нет имён в твоём понимании, — сказал Принц. — У меня, кстати, тоже.
— А как же позвать или спросить?
— Я Помощник, — он махнул мне рукой. — Пошли, покажу тебя башню. Там всё оборудование и записи прежнего Садовника.
— А меня Игорь зовут, — сказал я, но Помощник не отреагировал. Странно это у них с именами. Ладно, решил я, буду звать его Принцем, хотя бы про себя.
Башня меня не впечатлила. Было в ней всего пять этажей и ещё подземная часть вроде бункера. На самом верху находился застеклённый наблюдательный пункт, потом этаж Помощника, куда мы заходить не стали. Ниже — безликие жилые комнаты, вроде гостиничных, и рабочий этаж с экраном во всю стену. На экране постоянно транслировалась жизнь сада-оранжереи. В углу стоял компьютер с экраном поменьше. На нём мелькали ряды цифр.
— Это моё рабочее место, — пояснил Принц. — Обеспечение внешней безопасности, сохранность купола и тому подобное. Ты себе этим голову не забивай. Твоё дело — сохранять стабильность экосистемы. Все записи прежних Садовников здесь, — он вручил мне планшет. — Ну, обживайся, я попозже загляну.
И он умотал быстрее, чем я успел спросить, а кто создал эту оранжерею и с какой целью? Ладно, разберёмся по ходу дела. Я включил планшет, полистал файлы и приуныл. Моё знание английского оказалось хуже, чем я думал.
Осмотрел жильё. Всё чистое, даже стерильное, и ни следа моего предшественника. В стенном шкафу нашлась одежда — новая и добротная, без особых изысков: футболки, спортивного типа штаны, ветровки… Мне оказалось великовато, но носить можно.
Я вымылся в душевой кабинке и спустился на кухню. Здесь тоже всё блестело, а на круглом столе стояли стеклянные миски с яркими салатиками. Неужели Принц постарался? Я осторожно попробовал по кусочку из каждой миски. Всё растительное, ни намёка на мясо, но вкусно и сытно. Я одолел только один салат, а есть потом целый день не хотелось.
Так и началась моя жизнь на астероиде. Читать записки прежнего Садовника оказалось сложно до полной невозможности. Написаны они были на английском, но не на современном, а времён, должно быть, Диккенса, а то и Шекспира.
— Всё правильно, — сказал Помощник. — Садовники живут долго, лет по триста.
Я присвистнул.
— Нехилый соцпакет!
К тому времени я уже разобрался, что день и ночь на астероиде сменяются искусственно, но время течёт, как на Земле. Получается, что долголетие мне обеспечено фантастическое. Интересно, как эту новость воспринял мой предшественник из далёкого прошлого? Как он вообще воспринял это место? Как Страну Чудес, не иначе.
— Почему Садовник непременно должен быть с Земли? — спросил я. — Ведь не земляне же создали этот купол?
— Так исторически сложилось, — уклончиво ответил Принц. — Ваш вид обладает уникальным потенциалом воображения. При совпадении выше девяносто процентов система подключается напрямую к сознанию и вступает в резонанс. Со временем ты сможешь управлять системой, поддерживать, корректировать...
— А создавать новые виды смогу?
— Не надо! — быстро сказал он. — Это чревато непредсказуемыми последствиями.
— Но я смогу? В принципе?
— Сможешь, — неохотно согласился он. — Только сначала изучи то, что есть.
Он включил транслятор и принялся читать вслух с планшета. Переводил приборчик коряво, но так выходило всё равно быстрее и понятнее. Английский я тоже подтянул, разговаривали-то мы по большей части без переводчика, и разговаривали много. Правда, по большей части, по делу. Пару раз я попытался выведать у Принца, насовсем он здесь или на какой-то срок, но он от ответа уклонился. И про свой родной мир тоже особо не расспространялся. Упомянул только, что единой цивилизации у них давно нет, все расселились по разным планетам и занимаются разными проектами. Терраформированием в том числе.
Личные вопросы я ему задавать не рисковал. Да первое время мне было не до того. Заниматься приходилось по восемь часов в день, даже голова пухла от обилия информации. Потом я поднимался на обзорный пункт, если по расписанию шёл дождь, или обходил свой "сад", знакомился с флорой и фауной. И всё больше влюблялся в этот мирок, созданный непонятно для чего.
— Цель утеряна, — признался Принц, когда я впервые вошёл в резонанс с системой и словил такой кайф, что чуть с ума не сошёл. А потом забеспокоился, не свернут ли они этот проект или не устроят ли в моём раю сафари для галактических туристов. — Мы ничего здесь не трогаем, только выполняем завет предков. Примерно раз в триста лет выбирается Помощник, он отыскивает нового Садовника.
— А что происходит с прежним Помощником?
— Умирает вместе со своим Садовником, — как о чём-то само собой разумеющимся ответил Принц. — Устанавливается связь. Очень крепкая.
Я понял, что краснею. Связь между нами, в моём понимании, пока что не устанавливалась. Принц вёл себя вежливо и дружелюбно, но не допускал близкого контакта, ловко уклоняясь даже от случайных прикосновений. В такие моменты я чувствовал себя прокажённым. Зря я с ним разоткровенничался. Опять наступил на те же грабли, идиот! Только и оставалось, что вгрызаться в учёбу. И так продолжалось до "периода хмепа".
Смены времён года на астероиде не было. И когда древесники внезапно расцветились орхидеями, лишайниками и люминисцентными грибами, это застало меня врасплох. Прилипнув к экрану, я наблюдал, как между ними происходит брачный ритуал с обменом спорами и пыльцой. Лери спаривались попросту, без особых ритуалов, зато часто и подолгу. Я им отчаянно завидовал.
В это же время обнаружилось, что мой сад далеко не райский. Очередной раз делая обход, я наткнулся на растерзанные останки тейку — похожего на оленёнка травоядного, бегающего на двух ногах, как страус. А я ещё удивлялся, чего это они так быстро бегают?
По следам от клыков выходило, что хищник довольно крупный. И где он скрывался всё это время, спрашивается? Мне стало неуютно. Нервно озираясь по сторонам и вздрагивая от каждого шороха, я почти бегом вернулся к башне. Там меня поджидала толпа недовольных древесников. Отчаянно вереща, по ним метались лери, с выпученными от ужаса глазами. Я ахнул. Все древесники обросли грибами в форме фаллоса. Видел я однажды миниатюру из какой-то средневековой книги, там было такое дерево. Аллегория, должно быть.
От стыда меня в жар бросило. Древесники раздражённо скрипели и махали ветками. Оправдываться не имело смысла. Я хорошо помнил, какой мне снился сон в эту ночь. Да и в предыдущие, если честно. Вот и срезонировало.
— Хорошо, хорошо! — я поднял руки. — Я всё исправлю! Обещаю!
Весь красный я ворвался в башню и чуть не столкнулся с Принцем. Он от меня шарахнулся.
— Ты… — я задохнулся от обиды. — Ты что думаешь, я тебя изнасилую?!
Он мотнул головой.
— Нет, конечно. Это я виноват. Использовать сексуальный стимул запрещено, но я так долго искал Садовника, а ты… Ты сиял, как маяк! Я хотел тебя удержать, а потом… Прости… Игорь.
Он шагнул ко мне и взял за руку. Пальцы у него были длинные с гладкой белой кожей. На вид. А вот на ощупь… Нет, я не заорал, не хлопнулся в обморок, даже не отдернул руку. А ведь это не шутка — увидеть, как прекрасный принц превращается в чудовище. Ну, не совсем в чудовище. Он оказался похож на рослого белого лемура, вроде сифаки, только с длинными ушами. А глазищи прежние остались.
— Понимаешь, мой транслятор… он многофункциональный. Мысли тоже улавливает. И создает нечто вроде иллюзии. Ты видел свой идеал. Но близкий контакт иллюзию разрушает, — он вздохнул и добавил преувеличенно-бодро: — Ничего страшного. Я найду замену. С другим Помощником тебе будет проще.
— А как… — я сглотнул. — Как прежние-то садовники обходились?
— По-разному, — он дёрнул хвостом. — Твой предшественник создавал дриад. Ты тоже можешь, он оставил записи. Просто я тебе про это не читал.
Он заморгал и уставился себе под ноги. А я смотрел на его поникшие уши и молчал. Ну, не умею я успокаивать, когда плачут! Тем более такого вот… Белого Кролика. Я хотел сказать, что настоящий он мне тоже нравится. Даже больше, потому что настоящий. Но слова не выговаривались. Так мы и стояли, как два дурака, держась за руки. А потом я его поцеловал. И всё стало легко и просто.
С тех пор живём вместе. Я рассказал ему "Алису в Стране Чудес", и теперь, когда надо куда-то сбегать, он начинает причитать: "Ах, мои ушки, мои лапки!" Вокруг всё растёт, колосится и спороносит со страшной силой, но больше никаких аномалий не возникает (шустрая капуста не в счёт, я просто хотел Кролика порадовать). Ну да, он оказался тем самым загадочным хищником. Долго извинялся, бормотал, что это атавизм, что он с этим борется, но пока что с переменным успехом. Я его утешал, как мог. Целоваться клыки не мешают, а в любой экосистеме должен быть свой хищник. Вот только тейку мне жалко, так что придётся Кролику бегать за капустой. Специально для него особый сорт вывел — "Колобок" называется.
***
— Are you a gardener?
Я поднял глаза от учебника и остолбенел. Возле моей скамейки стоял Принц с рисунка Экзюпери — у меня эта картинка тогда на телефоне стояла. Повзрослевший, правда, но с такими же пшеничными волосами, торчащими в разные стороны, и синими глазищами.
Что на нём было надето, я даже не заметил — какие-то дизайнерские шмотки, из тех, в которых больше дырок, чем ткани. Да на такую фигуру любую тряпку намотай — хуже не станет. Наверное, у меня отвалилась челюсть. А он вежливо улыбался и смотрел, выжидательно приподняв бровь. Я закрыл рот и промычал что-то невнятное. Он перестал улыбаться и щелкнул по нагрудному карману, из которого виднелось нечто вроде плеера.
— Ты являешься садовником? — пискнул приборчик.
— Yes, — от нереальности происходящего я перешёл на английский. — Ландшафтный дизайнер. Буду.
— Я так и думал, что ты студент, — он кивнул на учебник. — Университет? Какой курс?
От его напора я окончательно обалдел и вместо того, чтобы спросить, а какое ему дело, сказал правду:
— Колледж. Месяц ещё доучиваться.
Он нахмурился.
— Почему не университет?
— Потому что…
Я мечтал стать генным инженером. Но той весной, когда заканчивал десятый класс, родители разбились в аварии. Сразу оба, насмерть. Мне ещё повезло, что нашлась двоюродная сестра отца, подписавшая опекунство. Не знаю, что бы со мной сделали в детдоме. Я тогда расклеился, потерял осторожность, хотя знал, что нельзя, не поймут. Только не в нашем городке. Потом был скандал на вечеринке — это уже в одиннадцатом. Три года прошло, а до сих пор колотит, как вспомню. Пришлось срочно уйти из школы в колледж на единственное близкое к биологии отделение. Мечтал, что закончу и свалю за границу, всё равно куда. Теперь-то понимаю, что никуда бы я не свалил — без денег и с дипломом, который только в сортире повесить.
Всё это я и выложил совершенно незнакомому человеку, а он слушал внимательнее, чем мама. К тому времени мы сидели рядом, и я чуял его запах — сладковатый, из тех, которые называют экзотическими. То ли дезодорант, то ли одеколон. Нет, не просто чуял, я им дышал и надышаться не мог. И всё говорил, говорил… Когда выдохся, он спросил — просто, как о чем-то совершенно обычном:
— Значит, тебя здесь ничего не держит?
Где-то в глубине сознания замигал красный сигнал опасности, но я его проигнорировал. Да и что могло случится в нашем провинциальном городишке ясным днем в центральном сквере?
— А что, ты хочешь предложить мне работу?
— Хочу, — он улыбнулся, разом лишив меня остатков здравомыслия. — Нам нужен садовник, и ты, скорее всего, подойдешь.
— Кому это — вам?
— Обитателям астероида Ти Эйч сто сорок пять. Не волнуйся, если не возникнет контакта, ты вернешься на это место, в этот же день.
— Астероида, — тупо повторил я. — А летающая тарелка у тебя в кустах под Выборгом припаркована?
Он смешно дёрнул носом.
— Летающих тарелок не существует. Мы пройдем через межпространственный туннель. Это не страшно, если не оглядываться.
И мы пошли. Нет, я понимал, что это ненормально, что мной каким-то образом управляют, но было пофиг. Меня ведь и в самом деле ничего не держало. А страшно действительно не было — туннель как туннель, только сзади слышалось неприятное чавканье, словно глотает кто-то — не то тебя, не то пространство. Но я не оглядывался.
Вылезли мы из туннеля посреди тропического рая. И тут всё подавленное удивление разом на меня обрушилось. Сколько я простоял, вытаращив глаза, не знаю. Принц меня не торопил. Прислонился к ближайшей пальме и ковырялся в своём приборчике. А вокруг всё шелестело, трещало, голосило и мелькало: бабочки, птицы, лианы, цветы, зверьки какие-то, на мелких лемуров похожие. Из-за дерева высунулась мордочка оленёнка и тут же исчезла. А потом дерево шевельнулось, открыло глаза-дупла, наклонилось ко мне и что-то проскрипело.
— А?! — я шарахнулся к Принцу.
— Это древесник, — сказал он, — Растительная форма жизни. Их здесь около полусотни. А лери, — он указал на глазастого лемура, — их симбионты. Здесь все связаны друг с другом. Очень сложная система, но надёжная, если следить и не допускать. Ты разберёшься.
Он с довольным видом продемонстрировал мне приборчик. На панели горели зеленые цифры.
— Степень совпадения девяносто семь процентов. Это выше, чем у твоего предшественника.
Древесник протянул мне ветку с шевелящимися отростками. Я робко её пожал. По ветке сбежал лери, лизнул мои пальцы горячим язычком, чирикнул и убежал обратно на "голову" своего симбионта.
— Как его зовут? — спросил я.
— У них нет имён в твоём понимании, — сказал Принц. — У меня, кстати, тоже.
— А как же позвать или спросить?
— Я Помощник, — он махнул мне рукой. — Пошли, покажу тебя башню. Там всё оборудование и записи прежнего Садовника.
— А меня Игорь зовут, — сказал я, но Помощник не отреагировал. Странно это у них с именами. Ладно, решил я, буду звать его Принцем, хотя бы про себя.
Башня меня не впечатлила. Было в ней всего пять этажей и ещё подземная часть вроде бункера. На самом верху находился застеклённый наблюдательный пункт, потом этаж Помощника, куда мы заходить не стали. Ниже — безликие жилые комнаты, вроде гостиничных, и рабочий этаж с экраном во всю стену. На экране постоянно транслировалась жизнь сада-оранжереи. В углу стоял компьютер с экраном поменьше. На нём мелькали ряды цифр.
— Это моё рабочее место, — пояснил Принц. — Обеспечение внешней безопасности, сохранность купола и тому подобное. Ты себе этим голову не забивай. Твоё дело — сохранять стабильность экосистемы. Все записи прежних Садовников здесь, — он вручил мне планшет. — Ну, обживайся, я попозже загляну.
И он умотал быстрее, чем я успел спросить, а кто создал эту оранжерею и с какой целью? Ладно, разберёмся по ходу дела. Я включил планшет, полистал файлы и приуныл. Моё знание английского оказалось хуже, чем я думал.
Осмотрел жильё. Всё чистое, даже стерильное, и ни следа моего предшественника. В стенном шкафу нашлась одежда — новая и добротная, без особых изысков: футболки, спортивного типа штаны, ветровки… Мне оказалось великовато, но носить можно.
Я вымылся в душевой кабинке и спустился на кухню. Здесь тоже всё блестело, а на круглом столе стояли стеклянные миски с яркими салатиками. Неужели Принц постарался? Я осторожно попробовал по кусочку из каждой миски. Всё растительное, ни намёка на мясо, но вкусно и сытно. Я одолел только один салат, а есть потом целый день не хотелось.
Так и началась моя жизнь на астероиде. Читать записки прежнего Садовника оказалось сложно до полной невозможности. Написаны они были на английском, но не на современном, а времён, должно быть, Диккенса, а то и Шекспира.
— Всё правильно, — сказал Помощник. — Садовники живут долго, лет по триста.
Я присвистнул.
— Нехилый соцпакет!
К тому времени я уже разобрался, что день и ночь на астероиде сменяются искусственно, но время течёт, как на Земле. Получается, что долголетие мне обеспечено фантастическое. Интересно, как эту новость воспринял мой предшественник из далёкого прошлого? Как он вообще воспринял это место? Как Страну Чудес, не иначе.
— Почему Садовник непременно должен быть с Земли? — спросил я. — Ведь не земляне же создали этот купол?
— Так исторически сложилось, — уклончиво ответил Принц. — Ваш вид обладает уникальным потенциалом воображения. При совпадении выше девяносто процентов система подключается напрямую к сознанию и вступает в резонанс. Со временем ты сможешь управлять системой, поддерживать, корректировать...
— А создавать новые виды смогу?
— Не надо! — быстро сказал он. — Это чревато непредсказуемыми последствиями.
— Но я смогу? В принципе?
— Сможешь, — неохотно согласился он. — Только сначала изучи то, что есть.
Он включил транслятор и принялся читать вслух с планшета. Переводил приборчик коряво, но так выходило всё равно быстрее и понятнее. Английский я тоже подтянул, разговаривали-то мы по большей части без переводчика, и разговаривали много. Правда, по большей части, по делу. Пару раз я попытался выведать у Принца, насовсем он здесь или на какой-то срок, но он от ответа уклонился. И про свой родной мир тоже особо не расспространялся. Упомянул только, что единой цивилизации у них давно нет, все расселились по разным планетам и занимаются разными проектами. Терраформированием в том числе.
Личные вопросы я ему задавать не рисковал. Да первое время мне было не до того. Заниматься приходилось по восемь часов в день, даже голова пухла от обилия информации. Потом я поднимался на обзорный пункт, если по расписанию шёл дождь, или обходил свой "сад", знакомился с флорой и фауной. И всё больше влюблялся в этот мирок, созданный непонятно для чего.
— Цель утеряна, — признался Принц, когда я впервые вошёл в резонанс с системой и словил такой кайф, что чуть с ума не сошёл. А потом забеспокоился, не свернут ли они этот проект или не устроят ли в моём раю сафари для галактических туристов. — Мы ничего здесь не трогаем, только выполняем завет предков. Примерно раз в триста лет выбирается Помощник, он отыскивает нового Садовника.
— А что происходит с прежним Помощником?
— Умирает вместе со своим Садовником, — как о чём-то само собой разумеющимся ответил Принц. — Устанавливается связь. Очень крепкая.
Я понял, что краснею. Связь между нами, в моём понимании, пока что не устанавливалась. Принц вёл себя вежливо и дружелюбно, но не допускал близкого контакта, ловко уклоняясь даже от случайных прикосновений. В такие моменты я чувствовал себя прокажённым. Зря я с ним разоткровенничался. Опять наступил на те же грабли, идиот! Только и оставалось, что вгрызаться в учёбу. И так продолжалось до "периода хмепа".
Смены времён года на астероиде не было. И когда древесники внезапно расцветились орхидеями, лишайниками и люминисцентными грибами, это застало меня врасплох. Прилипнув к экрану, я наблюдал, как между ними происходит брачный ритуал с обменом спорами и пыльцой. Лери спаривались попросту, без особых ритуалов, зато часто и подолгу. Я им отчаянно завидовал.
В это же время обнаружилось, что мой сад далеко не райский. Очередной раз делая обход, я наткнулся на растерзанные останки тейку — похожего на оленёнка травоядного, бегающего на двух ногах, как страус. А я ещё удивлялся, чего это они так быстро бегают?
По следам от клыков выходило, что хищник довольно крупный. И где он скрывался всё это время, спрашивается? Мне стало неуютно. Нервно озираясь по сторонам и вздрагивая от каждого шороха, я почти бегом вернулся к башне. Там меня поджидала толпа недовольных древесников. Отчаянно вереща, по ним метались лери, с выпученными от ужаса глазами. Я ахнул. Все древесники обросли грибами в форме фаллоса. Видел я однажды миниатюру из какой-то средневековой книги, там было такое дерево. Аллегория, должно быть.
От стыда меня в жар бросило. Древесники раздражённо скрипели и махали ветками. Оправдываться не имело смысла. Я хорошо помнил, какой мне снился сон в эту ночь. Да и в предыдущие, если честно. Вот и срезонировало.
— Хорошо, хорошо! — я поднял руки. — Я всё исправлю! Обещаю!
Весь красный я ворвался в башню и чуть не столкнулся с Принцем. Он от меня шарахнулся.
— Ты… — я задохнулся от обиды. — Ты что думаешь, я тебя изнасилую?!
Он мотнул головой.
— Нет, конечно. Это я виноват. Использовать сексуальный стимул запрещено, но я так долго искал Садовника, а ты… Ты сиял, как маяк! Я хотел тебя удержать, а потом… Прости… Игорь.
Он шагнул ко мне и взял за руку. Пальцы у него были длинные с гладкой белой кожей. На вид. А вот на ощупь… Нет, я не заорал, не хлопнулся в обморок, даже не отдернул руку. А ведь это не шутка — увидеть, как прекрасный принц превращается в чудовище. Ну, не совсем в чудовище. Он оказался похож на рослого белого лемура, вроде сифаки, только с длинными ушами. А глазищи прежние остались.
— Понимаешь, мой транслятор… он многофункциональный. Мысли тоже улавливает. И создает нечто вроде иллюзии. Ты видел свой идеал. Но близкий контакт иллюзию разрушает, — он вздохнул и добавил преувеличенно-бодро: — Ничего страшного. Я найду замену. С другим Помощником тебе будет проще.
— А как… — я сглотнул. — Как прежние-то садовники обходились?
— По-разному, — он дёрнул хвостом. — Твой предшественник создавал дриад. Ты тоже можешь, он оставил записи. Просто я тебе про это не читал.
Он заморгал и уставился себе под ноги. А я смотрел на его поникшие уши и молчал. Ну, не умею я успокаивать, когда плачут! Тем более такого вот… Белого Кролика. Я хотел сказать, что настоящий он мне тоже нравится. Даже больше, потому что настоящий. Но слова не выговаривались. Так мы и стояли, как два дурака, держась за руки. А потом я его поцеловал. И всё стало легко и просто.
С тех пор живём вместе. Я рассказал ему "Алису в Стране Чудес", и теперь, когда надо куда-то сбегать, он начинает причитать: "Ах, мои ушки, мои лапки!" Вокруг всё растёт, колосится и спороносит со страшной силой, но больше никаких аномалий не возникает (шустрая капуста не в счёт, я просто хотел Кролика порадовать). Ну да, он оказался тем самым загадочным хищником. Долго извинялся, бормотал, что это атавизм, что он с этим борется, но пока что с переменным успехом. Я его утешал, как мог. Целоваться клыки не мешают, а в любой экосистеме должен быть свой хищник. Вот только тейку мне жалко, так что придётся Кролику бегать за капустой. Специально для него особый сорт вывел — "Колобок" называется.
Чтоб этому кролику капустой подавиться, хищнику ушастому!
Хорошо хоть не засветили! После чего Алена с горя пошла 
) и отправил сюда, чтобы вернуть, так сказать, кое-кому веру в себя.
