Притчи и поучительные истории

Наткнулась в инете, решила поделиться.

Умирать страшно. Еще страшнее умирать молодым. Но самое страшное — знать свою дату смерти.
Кириллу было всего тридцать три. Он был молод, и он знал свою дату смерти. Не точную дату, а приблизительную. Ему оставалось примерно четыре месяца. Всего лишь ЧЕТЫРЕ месяца. Именно столько отмерил его лечащий врач из онкологического отделения областной больницы. Обмануть костлявую старуху с косой было уже нельзя. Поздно. Время упущено. Опухоль пустила метастазы. Четвертая степень. Диагноз, равнозначный смертному приговору, без права обжалования и отсрочки. Приговор без апелляции.
Он вышел из подъезда, на улице припекало первое по-настоящему яркое весеннее солнце. Кирилл снял с головы шапку и бросил её в урну. В этом году шапка больше не понадобится, а следующий год для него уже не наступит. Ему ещё суждено увидеть лето, но осень – уже вряд ли. Капелька воды скатилась с одинокой сосульки, висящей под крышей, и упала Кириллу на голову. На то место, где когда-то вились кудри, а сейчас была блестящая лысина из-за химиотерапии. Кирилл смахнул с головы весеннюю капель, посмотрел, прищурясь, на солнце, улыбнулся и медленно пошел к автобусной остановке. Торопиться было не куда. Раз в неделю по средам необходимо отмечаться в больнице. Показать врачам, что ты ещё жив. Те в свою очередь что-то запишут в медицинской карте, померяют давление, выпишут направление на сдачу анализов, посоветуют пить витамины и почаще гулять на свежем воздухе. Потом медсестра проколет уколы, и ты свободен до следующей среды. И так ещё четыре месяца. Всего лишь четыре месяца. Сегодня как раз была среда.
Почти сразу же, как Кирилл подошел к остановке, подъехал полупустой автобус. В автобусе он плюхнулся на первое свободное место сразу за водителем, достал наушники, включил плеер и уставился в окно. Ехать до больницы было не долго, минут двадцать-тридцать. На следующей остановке в автобус вошла женщина раннего пенсионного возраста с сумкой-тележкой.
— Ну, так и будем сидеть? – услышал над собой Кирилл, сквозь музыку из наушников. – Я к тебе обращаюсь!
Тетка с сумкой-тележкой вальяжно склонилась над Кириллом, всем своим видом показывая, что ей должны уступить место.
— Так вон же, есть свободные места, – удивленно ответил Кирилл, снимая наушники и показывая на места в конце автобуса.
— И что мне теперь, туда вприпрыжку бежать? Тебя старших уважать не учили? Или ты только хамить умеешь? Что вылупился? Не видишь, мне тяжело, мог бы и уступить.
— Женщина, да с чего вы решили, что мне самому не тяжело? Мне, может быть ещё хуже, чем Вам. Тем более, что места-то свободные есть. Полно. Выбирайте любое и садитесь.
— Вот же молодёжь пошла, – запричитала женщина, обращаясь уже ко всему автобусу, – нет, вы только посмотрите на него! Голову он себе обрил, скинхед проклятый! А то, что мы с фашистами воевали, значит зря. Вот они, фашисты, посреди дня в автобусах ездят и никого не боятся!
— Если вам так нужно моё место, вот, садитесь! – Кирилл вскочил с сиденья и перешел в конец автобуса.
— Ни стыда ни совести, – буркнула женщина с сумкой-тележкой и уселась на освободившееся место.
Кирилл надел наушники и включил музыку на максимальную громкость. На своей остановке он вышел и привычным маршрутом пошел в сторону больницы.

Три недели спустя Кирилл, как обычно, пришел отметиться в больницу.
— Вот что я Вам скажу, голубчик, – лечащий врач Кирилла выглядел весьма смущенно. – Ваш случай уникальный. Я проконсультировался и с Москвой, и с Новосибирском, и с профессором Гельманом из Израиля, все только руками разводят. Рационального объяснения этому нет.
— Я не совсем понимаю…
— И я не совсем понимаю. И Гельман не понимает. И никто совсем ничего не понимает. Вот, смотрите, сами полюбуйтесь, – врач достал из папки флюорографический снимок и поднес его к окну, – мало того, что опухоль без каких-либо причин сократилась почти вдвое, так ещё и метастазы пропали!
— Значит, я…
— Ну, конечно, говорить о полном выздоровлении ещё рано. Но, по крайней мере, я могу точно сказать, что шансы у Вас весьма неплохие.
— Да как же такое возможно?
— Видимо, кто-то очень сильно захотел занять Ваше место, и Вы его уступили.
На выходе из больницы Кирилл обратил внимание на чем-то знакомую женщину с сумкой-тележкой, которая ругалась с кем-то из очереди в регистратуру......

Берегите то, что у вас есть. Не смотрите на то, что есть у других. Здоровья всем. Любви и добра.

ШКАТУЛКА С ПУГОВИЦАМИ ...

Вчера в спортзале наблюдала за пятилетним мальчиком. Пока мама занималась фитнесом, он сидел у основания шведской стенки почти без движения. Малыш возил по воздуху воображаемый корабль и еле слышно отдавал команды штурману:

– Лево руля! Прямо по курсу акулы!

Он был счастлив.

В перерывах между подходами к тренажёрам, мама с нескрываемым раздражением дёргала сына:

– Пойди на велодорожку! Попробуй поприседать с мячиком! Возьми скакалку!

Малыш кивал, но сидел на месте. Женщина заводилась.
Я вспомнила второй курс факультета психологии. Мы сочиняли «Заповеди воспитателя».

Усади холерика вырезать ножницами – приготовь зелёнку.
Крикни на меланхолика – наживи себе врага.

Заставь сангвиника заполнить прописи – посмотри на его слёзы.
Отправь флегматика на «весёлые старты» – хоть поржёшь.

Темперамент – это навсегда. Малыш не «копается вам назло» – у него просто другой ритм жизни. Мы или принимаем это – или мучаемся. Раздражаемся, злимся, сатанеем.

Моя мама часто вспоминает, каким «золотым ребёнком» я была.
– Дашь тебе шкатулку с пуговицами, и полтора часа можно заниматься любыми делами!

Своих пуговиц я не помню. Но мама уверяет, что я сортировала их по цвету и форме, по структуре и количеству дырочек. Строила пирамидки и выкладывала геометрические фигуры. Я была счастлива.

Когда моей дочери исполнилось два года, я (предвосхищая полуторачасовой отпуск) с удовольствием вручила ей семейную реликвию – символ материнского спокойствия – шкатулку с пуговицами. И что? Содержимое мгновенно полетело на пол. Красиво, с грохотом, по всей квартире. Дочь была счастлива.

Скажу честно, мне было непросто принять этот фейерверк. Но со временем я поняла совершенно очевидную вещь, которая до сих пор помогает нам избегать конфликтов.

У каждого – своя шкатулка с пуговицами.

/Анна Грин/

Обещанная история про мальчика

"Когда я умру?"
Рассказ детского хирурга Марины Павлинкиной

Лет 15 назад ночью забегает к нам в ординаторскую сестра из приёмного покоя.
– Пациент тяжелый во второй операционной!
Я – туда, бригада уже собралась, на столе девочка лет шести. Пока одевался и стерилизовался, узнал подробности. В автоаварию попала семья из четырех человек. Отец, мать и двое детей: близнецы мальчик и девочка. Больше всех пострадала девочка. Мать, отец и её брат почти не пострадали – царапины и гематомы. У девочки переломы, тупые травмы, рваные раны и большая потеря крови.

Через пару минут приходит анализ крови, и вмести с ним известие, что именно третьей положительной у нас сейчас нет. Вопрос критический – девочка "тяжелая", счет на минуты. Срочно сделали анализ крови родителей. У отца – вторая, у матери – четвёртая. Вспомнили про брата-близнеца, у него, конечно, третья.

Они сидели на скамейке в приёмном покое. Мать – вся в слезах, отец бледный, мальчик – с отчаянием в глазах. Я подошёл к нему, присел так, чтобы наши глаза были на одном уровне.
– Твоя сестричка сильно пострадала, – сказал я.
– Да, я знаю, – мальчик всхлипывал и потирал глаза кулачком. – Она сильно ударилась. Я держал её на коленях, она плакала, потом перестала и уснула.
– Ты хочешь её спасти? Тогда мы должны взять у тебя кровь для неё.

Он перестал плакать, посмотрел вокруг, размышляя, тяжело задышал и кивнул. Я подозвал жестом медсестру.
– Это тетя Света. Она отведёт тебя в процедурный кабинет и возьмет кровь. Тетя Света очень хорошо умеет это делать, будет совсем не больно.
– Хорошо. – мальчик глубоко вздохнул и потянулся к матери. – Я люблю тебя, мам! Ты самая лучшая! – Затем, к отцу – И тебя, папа, люблю. Спасибо за велосипед.

После операции, когда девочку перевели в реанимацию, возвращался в ординаторскую. Заметил, что наш маленький герой лежит на кушетке в процедурной под одеялом. Света оставила его отдохнуть после забора крови. Я подошёл к нему.
– Где Катя? – спросил мальчик.
– Она спит. С ней всё будет хорошо. Ты спас её.
– А когда я умру?
– Ну... очень не скоро, когда будешь совсем старенький.

Сначала я не понял его последнего вопроса, но потом меня осенило. Мальчик думал, что умрет после того, как у него возьмут кровь. Поэтому он прощался с родителями. Он был уверен, что погибнет. Он реально жертвовал жизнью ради сестры. Понимаете, какой подвиг он совершил? Самый настоящий.
Много лет прошло, а у меня до сих пор мурашки каждый раз, когда вспоминаю эту историю…

Незабудка, До сих пор под впечатлением от этой истории)

Бурый Мишка, эту историю, про мальчика, я и вспомнила, когда прочитала рассказ про байкера.

Сообщение **Ren** » 04 мар 2018, 10:43

Действительно, аж мурашки по коже....

*Метод Матфея*

Она вспомнила анекдот, который на днях рассказала подруга.
"Пришел новый русский в магазин, чтобы сдать новогоднюю гирлянду.
– Не работает? – спрашивает его продавец.
– Почему? Очень даже работает, – отвечает тот.
– А в чем тогда дело?
Покупатель вздохнул и ответил:
– Не радует

Вот так было и у неё: Все, вроде бы, хорошо, но ничто не радовало.

И странное дело, но с каждым месяцем проблемы только накапливались.
Сначала прорвало трубу в ванной и она затопила соседей снизу.
Потом поцарапали крыло её джипа.
Затем щенок подруги, пока они пили чай на кухне, испортил её новые итальянские туфли.
Ну, а когда среди ночи вдруг упала картина и чуть её не пришибла, она поняла, что где-то явно накосячила.

Когда она утром рассказывала об этом коллегам, маркетолог Света только пожала плечами:
– *Принцип Матфея*, дорогая.
– В смысле? – не поняла ОНА.
– Ну, в Библии написано: «…кто имеет, тому дано будет и приумножится, а кто не имеет, у того отнимется и то, что имеет».
– Кто будет отнимать?
– Ну, кто-кто? – как маленькой, ответила Света и подняла глаза к небу.
– И что делать?
Света вздохнула:
– Плюсовать.
– Что? – не поняла она.
– Всё! – ответила та. – И хорошее, и плохое.

Она забыла бы об этом странном принципе, но через пару минут охранник сказал, что поцарапали второе крыло. И тогда она решила, что стоит попробовать этот Светкин закон…

Поэтому, когда в обед директор раскритиковал ее новый проект, она спокойно ответила:
– Это к счастью, – и вышла из кабинета. Приплюсовала.

Затем решила сделать себе приятное – зашла в любимое кафе. Через 10 минут позвонила секретарь: «Давай обратно. Шеф решил, что кто-то из конкурентов заинтересовался твоим проектом, поэтому он срочно поставил его в разработку».

До конца недели на все мелкие проблемы она отвечала:
«Засчитывается»,
«Плюсую»,
«К счастью».

И скрепя сердце принимала более крупные:
«Ну, хорошо, и это в копилку»,
«Всё к лучшему».

И что странно, но каким-то непонятным образом этот принцип Матфея работал. Потому, что где-то отнималось, но при этом открывались какие-то новые возможности.
Причём там, где она совершенно не ожидала.
И когда от нее вдруг решил уйти Алёша… она даже не удивилась.
– Тебе что, вообще наплевать, что я сейчас собираю вещи? – возмущенно спросил он.
– Не наплевать, – ответила она. -- Но ты за гражданский брак, не готов к детям и даже не хочешь знакомить меня с друзьями. У меня тогда вопрос к себе самой:
- А зачем ты мне, такой вот, нужен, если я -- за отношения, хочу детей и обычно душа компании? Поэтому твой уход, Алёша, к счастью.
Тот офигел от таких слов и даже перестал собирать вещи, но она уже стала ему помогать, вытащив второй чемодан…

Света была права: принцип Матфея работал, и теперь никто не отрезал кусочки от того, что она имела.

Наоборот, там, где было мало, откуда-то приплюсовывалось.

Если же появлялись проблемы, то как урок или напоминание - не делай другим плохо, обязательно вернётся.

Но все-таки больше было хорошего.
В разы больше.
"Просто кто замечает, что уже имеет, тому дано будет и приумножится."

Стырено с одноклассников

Очень люблю эту притчу. Вспомнилась в связи с "Методом Матфея")))

Жила-была персиковая косточка. У нее была сестра, другая косточка. И однажды они попали в землю. Наша героиня была очень самоотверженная, добрая и отдающая. Персиковая косточка переживала, что, если она будет брать слишком много влаги из земли, то ее сестре не хватит, а потому старалась брать себе поменьше. А ее сестра была наоборот, ооочень самовлюбленная персиковая косточка, она всасывала в себя воду и старалась впитать в себя как можно больше…

Время шло, и вот, наши персиковые косточки стали старше. Первая все также переживала за другую, и старалась не тянуть свои корни слишком далеко, заботясь, чтобы хватило место другим, а вторая тянула свои корни как можно дальше и до самых глубин, чтобы впитать в себя все соки…

Потом они выросли в персиковые деревья. Первое старалось опять же не раскидывать свои ветви слишком далеко, чтобы его крона не загораживала свет другим персиковым деревьям. Второе дерево наоборот, раскинуло широко свою листву, старалось впитать в себя весь солнечный свет…

Пришло время нашим косточкам выращивать плоды на своих ветках. У первой персики получались очень маленькими, сухими, и ей было так обидно, что никто не хочет брать ее плоды! А у второй персиковой косточки, которая брала все себе, которая не боялась брать, плоды выросли большими, сочными, спелыми и тяжелыми, что ее ветвям было даже тяжело держать все эти персики, и ей так хотелось отдать плоды, поделиться ими с людьми, с миром. Ей уже было слишком много. И люди с удовольствием срывали ее персики и ели их с наслаждением, потому что они были такими вкусными!..

Крона первой косточки была маленькая, и люди не могли укрыться в ее тени. А крона второй персиковой косточки была большая и сочная, и она смогла укрыть в тени многих людей и всех их накормить своими персиками. Первая персиковая косточка недобрала вначале для себя и поэтому в итоге не смогла ничего отдать другим…

О чем эта притча? О том, что прежде, чем отдавать, мы должны брать. И мы не должны стесняться это делать. Потому что только тогда, когда мы наполнимся сами, когда в нас будет много энергии, сил, красоты, жизненных соков, только тогда мы сможем отдавать искренне, от всей души, потому что нам так же, как этому персиковому дереву будет тяжело держать наши плоды, и нам искренне, истинно захочется поделиться. Отдавать из страха – плохое решение. На самом деле, первая персиковая косточка не отдавала, она просто хотела быть хорошей, чтобы ее любили, вот только в итоге никто не захотел пробовать ее плоды, потому что они были сухие и невкусные. Потому что она сама себе ничего не взяла.

Вроде бы не притча и не поучительная история. Хотя, кто его знает куда нас, мятежных, занесет)))
Будем знать!

Вот многие спрашивают: «Лора, а как в тундре с туалетом?» «А с туалетом в тундре, — говорю я, — всё замечательно.»
«Нигде больше вы не найдёте такого шикарного туалета, как в тундре (тут я тяну из пачки розового «Собрания» удлинённую сигаретину и делаю паузу, чтобы нервно закурить).Этот туалет простирается буквально от горизонта до горизонта, и единственное неудобство, с которым вы можете столкнуться при акте каканья или писанья, это…» Впрочем, это не единственное неудобство.

Когда-то я имела дело с туалетом, у которого не было потолка, трёх стен и двери. Туалет находился на территории нашей с экс-мужем дачи, поэтому какое-то время он нас не раздражал, но мы все равно потом сделали себе новый, со стенами и даже неким подобием журнального столика. Доставшееся же нам от прежних хозяев тубзо представляло собой 4 вкопанных в землю столба, между которыми болтались драные ковровые дорожки. Вместо крыши над тубзом нависала кедровая ветка, на которой вечно лежал сугроб снега. Выпрямляясь, посетитель уборной обязательно задевал башкой сугроб и стряхивал его себе за шиворот.
Так вот, когда я очутилась в оленьем стойбище, то воспоминание о тубзе с непрочным сугробом над головой оказалось одним из самых тёплых и, по меньшей мере трижды в день, я была готова отдать по ведру чая за каждую из трёх его ковровых дорожек. Я забыла сказать, что пакетированный чай в тундре ценится несколько выше, чем какое-нибудь говно типа Хеннеси. В приютившем меня стойбище уважали «Липтон».
Часа через три после приезда, надувшись с дороги «Липтона» с привезенной мною же сгущенкой, я выбралась из чума посмотреть, куда можно было бы этот «Липтон» выпустить из организма. Для красоты я захватила с собой фотокамеру, никого, впрочем, не обманувшую: «Лора, — сказали мне добрые хозяева, — ты если поссать хочешь, берегись оленей». Про оленей я не поняла, но переспрашивать не стала. «Нет, — сказала я, незаметно зардевшись в полумраке чума, — я хочу пофотографировать».
Снаружи было очень просторно.
Низко над тундрой висело солнце, во всю ивановскую демонстрируя мне широкие возможности для фотографирования: сколько ни напрягай объектив, ни одного мало-мальски подходящего укрытия.
Между чумов бродили олени, задумчиво ковыряясь копытами в снегу. Выглядели они, несмотря на рога, миролюбиво.
«Липтон», между тем, с каждой минутой делал мою жизнь всё более трудной.
Я отошла метров на двадцать от крайнего чума, спустила портки и, выставив голую задницу на минус 47 при ветре 15 м/сек, тут же перестала её чувствовать. Но мне было не до задницы: процесс изгнания «Липтона» затмил мне в тот момент всё.
Именно поэтому я не сразу обратила внимание на какой-то неясный движняк позади себя. А когда обернулась, то даже не испугалась: выражение лиц у оленей, несущихся ко мне, было сосредоточенным, но не враждебным.
Они смели меня, по-моему, даже не заметив, и принялись жрать снег там, где я только что сидела на корточках.
В чум я вернулась сильно озадаченная. До этого я думала, что северные олени едят исключительно ягель.

Тот факт, что надо мной ржали, я здесь упоминать не буду, тем более что ржали надо мной беззлобно.
Мне есть, чем гордиться: я оказалась легко обучаемая, о чём ныне и присно сообщаю в резюме при попытках куда-нибудь трудоустроиться.
В следующий поход до ветру я пошла уже со знанием дела, захватив с собой в чисто поле длинную палку по имени «хорей».
Хорей этот, ничего общего не имеющий с ямбом и прочими поэтическими прибамбасами, обычно используется погонщиками оленей в качестве дрына, которым следует подпихивать любителей человеческой мочи, если они слишком тормозят в дороге.
В тот раз я выдернула хорей из сугроба рядом с чумом и пошла в снега, напевая какую-то мужественную херню вроде «Ты теперь в Армии». Олени, разом наплевав на ягель, собрались в кучу и пошли за мной, как дети за крысоловом.
Я сменила песню на «Три кусочека колбаски» (посмотрела б на вас, что б вы вспомнили спеть при похожих обстоятельствах), но скоты не отставали. Я прибавила шагу, олени перешли на рысь. Я побежала, олени пустились в галоп, обогнали меня и остановились посмотреть, где я там. Я издали показала им хорей, и они подошли поближе. Двое из них дали почесать себя меж рогов, а один – потрогать за нос. Нос у северных оленей волосатый, если кто не знает.
Мы стояли напротив друг друга: я и штук двадцать оленей, выжидающих, когда я перестану страдать хернёй и наделаю им наконец жёлтого снега.
Я замахнулась хореем, они слегка пригнули головы и не сдвинулись с места.
«Пошли вон отсюда!!!» — крикнула я и затопала ногами, мгновенно провалившись в наст до середины ширинки.
Олени стояли и смотрели, как я выбираюсь из снега. Пара-тройка из них вытянула шеи, чтобы проверить, не оставила ли я в снегу немножко мочи, а один даже сунулся с этим вопросом непосредственно ко мне .
«Пошел вон, козёл», — сказала я, ударила его по харе и в этот момент до тошноты напомнила себе институтку, попавшую в кубло нахалов и отбивающуюся от них веером.
В чум я вернулась ни с чем. То есть, наоборот.
— Ну как? – спросила Алла Айваседо. Мы с ней познакомились в Самбурге, хороший город, тыща человек населения, включая интернатских детей. Это Алла привезла меня в стойбище к своим родственникам, представив как «хорошую русскую, правда, немного того».
— Да никак, — сказала я.
— Олени? – спросила Алла.
— Как вы вообще тут в туалет ходите? – спросила я.
— Да как. Пошли покажу, — сказала Алла, — я как раз тоже уже хочу.
И мы пошли.
Олени уже разбрелись по стойбищу, но, увидев нас, стали группироваться и готовиться к охоте.
— На них надо крикнуть, они разбегутся, — объясняла Алла на ходу.
— Я орала, — сказал я.
— Да как ты там орала, — махнула она в мою сторону щепкой. Щепку она захватила в чуме у «буржуйки».
— Нормально орала, — сказала я, но, вспомнив институтку, заткнулась.
Олени шли за нами хорошо обученной «свиньёй».
Алла остановилась, выковыряла в насте ямку щепочкой и взялась за полы ягушки (это такая девичья малица из оленьих шкур). Олени подошли и встали как вкопанные метрах в двух, не спуская глаз с выколупанной Аллой лунки.
— Смотри, как надо, — сказала Алла и, набрав воздуху, крикнула на полтундры:
— А НУ НА *УЙ БЫСТРО!!!
Олени всё еще бежали, когда Алла встала и расправила ягушку. Когда встала я, олени уже возвращались, но были еще далеко.
(с) Лора Белоиван

Сообщение **Мурка** » 14 ноя 2018, 18:30

Олимпия писал(а): ↑
14 ноя 2018, 17:43
Вот многие спрашивают: «Лора, а как в тундре с туалетом?» «А с туалетом в тундре, — говорю я, — всё замечательно.»

И я сразу поняла, что это Лора Белоиван! Очень её люблю, но этого текста не помню. Спасибо! Она как всегда великолепна!

Мурка, да! Пишет, как рассказывает.
Надо еще что-то почитать. Настроение поднимает чудесно.
В таком стиле, я когда-то давно писала письма каждый день, на "семи листах мелким почерком"...)))
А теперь все! Я давно выдохлась.

Сообщение **Мурка** » 14 ноя 2018, 18:47

Олимпия писал(а): ↑
14 ноя 2018, 18:43
В таком стиле, я когда-то давно писала письма каждый день, на "семи листах мелким почерком"...)))
А теперь все! Я давно выдохлась.

Искренне желаю вдохнуть побольше свежего воздуха, чтобы появилось настроение и вдохновение написать такие письма на предстоящие конкурсы!

Мурка, это же очень личные письма))), и писать, как оказалось, я могу только мужчине.
На конкурс такие письма не выносят.

Сообщение **Мурка** » 14 ноя 2018, 18:54

Олимпия писал(а): ↑
14 ноя 2018, 18:51
Мурка, это же очень личные письма))), и писать, как оказалось, я могу только мужчине.
На конкурс такие письма не выносят.

Это понятно.
Имелось в виду написать рассказ как бы кому-то в виде письма. Как "Солдатское письмо" Волшебника.

Олимпия писал(а): ↑
14 ноя 2018, 18:51
Мурка, это же очень личные письма))), и писать, как оказалось, я могу только мужчине.
На конкурс такие письма не выносят.

Еще как можно вынести! Главное, личность мужчины оставить за кадром.
Никто и не догадается, что это личное. (Проверено на практике...)

Диана Тим Тарис, знаю я вас))) "Следствие ведут колобки" - любимая развлекуха жителей СТ)))

Сообщение **Мурка** » 14 ноя 2018, 19:11

Диана Тим Тарис писал(а): ↑
14 ноя 2018, 18:55
Никто и не догадается, что это личное. (Проверено на практике...)

Так это ты хорошо шифроваться умеешь!

Некоторых, как меня, с полпинка узнают.

Мурка писал(а): ↑
14 ноя 2018, 19:11
Некоторых, как меня, с полпинка узнают.

Меня-то узнают. Но не факт, что я пишу о личном.
Когда о личном, то я прямо об этом говорю)))) Иногда мне это нужно!
Чтобы выжить в очередной раз. Но это давно было)))

Диана Тим Тарис, ага... а все сразу подумают, что о личном.
А ты просто пишешь о... приятелях, их историю знакомства, главное реальную))) а все так:
- Фууууу, розовые сопли)))
Эко меня на этих соплях долбануло

Сообщение **Мурка** » 14 ноя 2018, 19:43

Олимпия писал(а): ↑
14 ноя 2018, 19:29
Диана Тим Тарис, ага... а все сразу подумают, что о личном.
А ты просто пишешь о... приятелях, их историю знакомства, главное реальную))) а все так:
- Фууууу, розовые сопли)))
Эко меня на этих соплях долбануло

Олимпия, ты просто... напиши

И увидишь, что никто не скажет "Розовые сопли"