Двенадцать сожжённых
Машина остановилась. Дженсон хлопнул дверью и на секунду замер, разглядывая белое здание. Дом святого отца Артура Бритчера не отличался от соседских. Такое же двухэтажное строение, аккуратно подстриженный газон и внешняя идиллия, которую подчеркивал белоснежный цвет дома. Каждый раз, когда детектив Дженсон приезжал к священнику, этот цвет вызывал раздражение. Своей белизной он подчеркивал детскую невинность этого места. И именно дети были поводом для приезда полицейского. Двенадцать сожженных заживо мальчиков, три недели назад. Самое шокирующее убийство в истории штата. И маньяк, совершивший это, до сих пор не найден. С подозреваемыми всё тоже было сложно. Но у Дженсона была одна зацепка, которая, возможно, ложная. Родители всех погибших детей ходили в один приход. Как и родители Сьюзан Мэридж. Это был приход отца Бритчера, хозяина белоснежного дома.
- Кто там? – раздался голос за дверью в ответ на стук.
- Святой отец, это детектив Дженсон.
Дверь открылась, и в открывшемся узком проеме появилось взволнованное лицо священника.
- Вы его поймали?
- Нет, извините. Я к вам приехал по другому поводу.
- Да, конечно, заходите.
Детектив вошёл в дом. Теплый, светлый, с красивой мебелью и идеальной частотой вокруг. На журнальном столике лежал последний выпуск местной газеты. «Жестокий убийца детей до сих пор не найден. Почему бездействует полиция штата?» - обвинял заголовок большой статьи, предлагавшей читателю выплеснуть горечь и ненависть на бездарных полицейских. Дженсон читал эту и предыдущие статьи. К счастью, журналисты до сих пор не откапали всех подробностей убийства. Им известно, что неизвестный похитил двенадцать членов местной школьной команды по футболу «Дикие лебеди», затем отвез их на старый склад, облил бензином и поджог. Они не знали самой главной и странной детали. Маньяк не просто сжег их, а сначала заставил снять всю одежду, и одеться в холщевые накидки пропитанные бензином. И по сохранившимся кусочкам ткани эксперты определили, что все они были сшиты вручную.
- Знаете, я каждый день молюсь Господу за наших полицейских. Чтобы он помог им рассеять мрак и найти это порождение дьявола, совершившего такую жестокость. Пусть свершиться справедливый суд, и он найдёт своё наказание в геенне огненной. Пусть ответит за каждого из двенадцати детей, - не скрывал своей ненависти шестидесятипятилетний седовласый священник.
- Возможно, их было больше… - уставшим голосом ответил Дженсон, продолжая смотреть на газету.
- Как это? – с ноткой ужаса спросил Бритчер.
Детектив поднял взгляд на собеседника. В глазах читались признаки недосыпания.
- Начальство хочет объединить это дело с убийством Сьюзан Мэридж. Её убили полтора года назад, она училась в этой же школе.
- Погодите… Сьюзан Мэридж… - пытался вспомнить священник, напрягая морщины на лбу.
- Неужели вы забыли? Дело «Русалки».
- О, Господи, точно! Та бедная девушка! Полиция считает что это рук дело одного и того же человека?
- Вполне возможно. По уровню жестокости можно прямо сказать, что в обоих случаях действовал псих с полностью съехавшей крышей.
- Да… Того убийцу тоже до сих пор не нашли… - ответил священником с сожалением. В его руках появилась дрожь, - Извините. Мне нужно пройти на кухню и выпить успокоительное. Я всегда очень волнуюсь, когда говорю о таких вещах. Вы пока можете присесть здесь.
- Нет, спасибо. А вы не подскажите, где здесь лежит Библия?
- Библия? – удивился Бритчер. – Да, конечно. Пройдите прямо, там мой рабочий кабинет. Библия лежит на столе.
Дженсон одобрительно покачал головой и пошёл в кабинет. Святой отец проводил его взглядом.
- Извините, детектив, а зачем вам Библия? – раздался крик со стороны кухни.
- Я хочу кое-что проверить. Просто так. Понимаете, было сожжено двенадцать детей. Столько же было апостолов. Возможно, в этом есть какая-то связь, - также громко ответил детектив.
- Надеюсь, что нет. Вы бы знали, как я ненавижу, когда сошедшие с ума люди совершают кровавые убийства, начитавшись Священного Писания. И потом говорят, что это Бог им приказал. Это ужасно! – снова раздался крик из кухни, перебиваемый стуком дверей звоном столовых приборов. Похоже священник, кроме успокоительно, решил приготовить себе что-то из еды.
- Не думаю что это наш случай. Но всё равно стоит проверить, - отвел Дженсон, увидев на столе большую черную книгу с позолоченным названием «Библия».
Он раскрыл её и понял, что сейчас не готов читать Новый Завет. Искать цитату, вдохновившую убийцу будет так же тяжело как искать иголку в стоге сена. И скорее всего её там нет. Дженсон положил книгу на стол и увидел, что на там месте, откуда только взял Библию, лежит ещё одна книжка. Белая и маленькая.
«Скорее всего, положил в одну стопку Библию и Катехизис Католической Церкви» - подумал полицейский и взял книжку в руки.
- Знаете, ненавижу, когда такими преступлениями очерняют Писание, - не унимался Бритчер, - И вообще не люблю, когда очерняют хорошие светлые книги. Например, почему журналисты назвали убийство Сьюзан Мэридж делом «Русалочки»? По-моему, это отвратительно.
«Сказки Ганса Христиана Андерсона» - с удивлением прочитал название на белом переплёте Дженсон.
- А что именно вам не нравится? – крикнул он священнику, рассматривая книгу. Она была старой, потертой. Видимо старик Бритчер часто ещё перечитывал. И ещё в ней было очень много закладок.
- Мне не нравится, что они опорочили название такой замечательной сказки, - крикнул святой отец, заглушая свой голос работой миксера, - Понимаете, я считаю Ганса Христиана Андерсона выдающимся писателем. Он был не простым детским сказочником, он был истинным христианином и в каждой своей сказке пытался донести учение Христа до самых маленьких читателей.
- Серьезно? Вы так думаете? – ответил детектив, открывая «Содержание».
- Да, судите сами. Например, «Русалочка». В этой сказке Андерсон попытался рассказать, что такое любовь Христа, но слегка изменив историю. Также как Иисус пытался рассказать людям о любви божьей, также и русалочка хотела рассказать о любви своему возлюбленному. Но у неё не было голоса. И голос Иисуса, обращенный к людям, тоже никто не хотел слушать. Ради своей цели Русалочка отказалась от хвоста и терпела страшные муки. Также Христос спустился к нам на землю, претерпев страшные мучения и истязания на исходе жизни. Они оба не смогли рассказать о своей любви, но об их жертве теперь знают миллионы людей. И дети с маленьких лет по всему миру, читают эту сказку и проникаются сопереживанием к этому иносказательному переложению о подвиге Христа.
Дженсон в это время перелистывал страницы в поисках «Русалочки». Наконец он нашел нужную и увидел, что между листами лежит не просто закладка, это была вырезка из газеты:
«ЗА ГРАНЬЮ ЖЕСТОКОСТИ. КРОВАВОЕ УБИЙСТВО ВЫЗВАЛО ШОК У ЖИТЕЛЕЙ ГОРОДА.
… 19 сентября местными жителями было обнажено изуродованное тело Сьюзан Мэридж, ученицы средней школы г. Дарвича...
… У девушки была вырвана гортань, а стопы отрезаны. Обе ноги были сшиты друг с другом медицинской нитью…
…Одним из мотивов для убийства полицией называется месть. Известно, что девушка была капитаном школьной команды по плаванью, а в прошлом году завоевала кубок на юниорских соревнованиях…»
- Или другой пример. Помните сказку «Дикие лебеди»? Там где злая колдунья превратила одиннадцать сыновей короля в лебедей, а его дочь изменила до неузнаваемости?
«Одиннадцать сыновей… Одна дочь… Двенадцать детей», - мелькнула мысль в голове у Дженсона и он решил посмотреть, есть эта сказка в сборнике, и на какой она странице.
- Так вот, вся сказка это тоже история из жизни Христа, - продолжал священник с воодушевлением, - В этой истории об Элизе и одиннадцати братьях отражена история Спасителя и двенадцати апостолах. Своим проклятием они были отлучены от остальных людей, так же как общество не признало Иисуса и его учеников. И, чтобы донести до людей историю о своих муках и страданиях во имя любви к человечеству, он поделился истиной со своими учениками. Точно также Элиза, страдая от болотной крапивы, превозмогая боль, сделала одиннадцать кольчуг для своих братьев. Те стали людьми, но эту боль от крапивы и человека её собравшую, они будут нести вместе с собой всегда. Это боль – часть Его любви. И приобщение к боли, это приобщение к любви. Здесь Андерсон снова изобразил девушку, вынужденную молчать, это тоже является отсылкой к тому, что Иисуса большинство людей не слушали.
Страница со сказкой «Дикие лебеди» открылась и там снова лежала газетная вырезка:
«МАССОВОЕ УБИЙСТВО В ДАРВИЧЕ. Неизвестный сжёг заживо двенадцать членов школьной команды по футболу «Дикие лебеди»…»
А в детстве мне больше всего нравилась сказка «Гадкий утёнок»…
Дженсон вспомнил, что она идёт одной из следующих и начал листать вперёд. Далее открылась «Снежная королева» и там лежал совсем пожелтевший старый листок со статьёй.
«УМАЛИШЕННУЮ ЖЕНЩИНУ ОТПРАВЛЯЮТ В ПСИХИАТРИЧЕСКУЮ БОЛЬНИЦУ. Таким было решение полиции и социальных служб, которые…
…На протяжении года она подвергала растлению собственного сына…
…Маленький Артур будет направлен в детский приют имени Святого Иосифа.»
- Я провёл своё детство в приюте, это было очень тяжелое время. Взрослые и дети не принимали меня, отказывались общаться. А чтение «Гадкого утёнка» давало мне силы. Сама мысль, что в будущем я превращусь в прекрасного лебедя и улечу отсюда, давала надежду и силы…
Детектив нашёл «Гадкого утёнка», но на этот раз здесь была не вырезка из газеты, а какой-то вырванный листок. Текст был написан от руки:
«Главе приюта имени Святого Иосифа, преподобному Митчеллу…
В который раз прошу обратить Ваше внимание на поведение Артура Б. Вчера, я, в снова обнаружил, что Библия в классе подверглась осквернению. Ученики подтвердили, что Артур критически высказывался о Писании и собственноручно вырвал некоторые главы и вычеркнул карандашом ошибочные, по его словам, стихи. Оставшиеся отрывки назвал сутью истинного учения Господа.
Кроме того, он неоднократно заявлял о своей избранности и о знании пути постижения мудрости Всевышнего.
В связи с чем, я прошу подвергнуть Артура наказанию в виде…»
- Понимаете, Андерсон хотел сказать всем детям в мире, что боль и страдание это и есть путь к счастью. Так же как страдал Христос, так же страдали и терпели лишения герои его сказок. Таким образом, мучение это путь, пройдя через который, каждый обретёт Бога. Разве это не замечательно? – почти радостным голосом вещал священник.
Книга медленно легла на стол. В доме воцарилась гробовая тишина. Только стук пульса в висках становился всё громче и громче. Он мешал уловить едва слышные звуки дома.
- Детектив… Я надеюсь… Вы не открывали сказки Андерсона у меня на столе? – раздался голос Бритчера совсем рядом.
Дженсон выхватил пистолет и развернулся. За его спиной никого не было. Но этот голос прозвучал в нескольких шагах от кабинета.
«Сука! Сука! Сука!» - повторялся Дженсон, понимая, что никому не сказал, что поехал к священнику. Нужно было звать подкрепление. Но телефон был в кармане. Его нужно было достать, снять экран заставки, открыть контакты, найти Стивенса и сделать вызов. И всё это не сводя глаз с дверного проёма.
В доме по-прежнему было тихо. Не было слышно, чтобы открывалась дверь, или скрипел пол. Если бы Бритчер хотел убежать, то он бы услышал. Значит священник всё ещё здесь. Артур чего-то ждёт, думает, планирует.
Дженсон одной рукой достал телефон, на ощупь нажал на кнопку и движением пальца включил рабочий экран. На пару секунду он опустил глаза, чтобы найти иконку списка контактов, открыть её и найти Стивенса. Раздался звук вызова.
I love you baby,
And if it's quite all right.
I need you baby,
To warm the lonely night…
- Да, Филипп?
- Стивенс, срочно вызывай подмогу и приезжай к дому Бритчера!
- Отцу Артуру Бритчера? Но зачем?
- Это он!!! Этот чёртов сукин сын!!!
Раздался оглушительный грохот. Будто кто-то со всего размаха закрыл дверь. Но это точно была не парадная. Звук донесся из другой части дома.
- Филипп? Филипп, ты здесь?
- Срочно приезжай, - ответил Дженсон и нажал на красный кружок.
«По лестнице наверх ты точно не поднимался. Значит, на кухне у тебя есть дверь на улицу, ей ты и хлопнул. И сейчас ты бежишь через задний двор. А может, огибаешь дом, чтобы сесть в машину в гараже. Или… Ты всё в доме», - думал про себя полицейская, делая медленные шаги из кабинета.
Он собирался идти на кухню, понимая, что там священник мог взять нож и теперь ждать за любым углом в доме. С каждым шагом детектив на полсекунды выхватывал какой-то предмет в окружении, но он казался подозрительным. Книга, виза, рамка с фотографией, зеркало. Всё в этом доме было нормальным, точно таким же как в любом другом доме. Здесь могла жить большая счастливая семья, муж, жена и куча детишек. Но сейчас в этом доме была только пустота, в которую Дженсон тщательно целился. Так в полной тишине он дошёл до кухни, где не было никого. Но самое главное, здесь не было двери на улицу. Все окна тоже были закрытыми.
Детектив опустил пистолет. Громкий звук точно доносился отсюда. Он вышел в центр кухни, но не увидел ничего подозрительного кроме маленькой двери в коморку. Это был единственный вариант. Дженсон поднял пистолет и медленно пошёл вперёд, вытягивая руку. Пальцы коснулись круглой ручки. Возможно, Артур Бритчер сидит прямо за дверью с ножом в руках. Одно движение и кто-то умрёт.
Ручка со щелчком повернулась, дверь резко открылась, и пистолет с пальцем на курке поймал цель. Но это была тьма.
«Какого чёрта?» - выругался Дженсон, обнаружив, что за дверью была не коморка. Это был вход в подвал. Он шагнул вперёд и увидел, что ступеньки уходят куда-то вниз, во мглу.
В нос ударил резкий неприятный запах.
«Твою мать, бензин! Вот зачем ты побежал в подвал! Хочешь улики сжечь, тварь?» - ругался детектив не в силах двигаться дальше. Идти вниз, в темноту, было равносильно самоубийству. Но оставаться здесь, и ждать подкрепления, тоже было нельзя. Если Бритчер сожжёт улики, то нечего будет предъявить суду и священник-маньяк под вспышки фотокамер выйдет из зала суда свободным.
Раздался всплеск какой-то жидкости. Дженсон закрыл глаза, выматерился на самого себя, сделал глубокий вдох и пошёл вниз, доставая из кармана фонарик. Шаг за шагом он опускался под землю, высвечивая пол подвала. Но следов священника не было. Подвал казался большим и уходил вправо от лестницы. И оттуда уже некуда было бежать. На последних ступеньках полицейский остановился, рассматривая пустые коробки, банки с краской и металлические детали, и мысленно приготовился к последнему выстрелу. Он спрыгнул на пол, быстро прижался к стенке и начал хаотично целиться в любой предмет, который выхватывал из темноты фонарик. Но Артура Бритчера нигде не было.
Наконец фонарь нашёл в дальнем углу какую-то черную ткань, свисающую с потолка. Старик мог быть только за это ширмой, больше прятаться негде. Дженсон пошёл вперёд. В свете фонаря он увидел, что под тканью разливается огромная лужа бензина. Маленькие струйки растекались по всему помещению. Одна из них коснулась старого деревянного стола у стены. На нём были разбросаны иголки, ножницы, нитки и куски холщевой ткани. Детектив понял, что здесь священник и сшил одежды для двенадцати сожженных школьников. Сказочную кольчугу из крапивы он заменил накидками пропитанными бензином. Там же стояла большая стекленная банка. Но даже вблизи не было понятно, что плавает в это красно-коричневой жиже. Дженсон рассмотрел её почти вплотную, но от ужаса едва не вырвало на пол. Но очередной звук всплеска перебил желание. До ширмы оставалось несколько шагов.
- Эй, Артур, ты ведь не сказал самое главное. Какая твоя любимая сказка у Андерсона?
Рывок и чёрная ткань упала на пол. В свете фонаря стоял абсолютно голый священник с канистрой в руке.
- Стойкий оловянный солдатик, - радостно сообщил он.
Детектив смотрел на старика и не понимал что делать. На стене он заметил картину с изображением Девы Марии в белом одеянии.
- Только не говори, что это и есть твоя балерина.
- Да, это моя возлюбленная!
- Твою мать, Артур! Как ты мог всё извратить? – заорал Дженсон.
Раздался чиркающий звук колёсика зажигалки.
- Это уже не важно. Скоро мы с Марией будем вместе. Там же где и все те дети, которых я приобщил к любви Господа нашего, - с глазами полными восторга ответил Бритчер.
- Тебя ждут в суде.
- Бог мне судья, - ответил священник, выпуская из рук горящую зажигалку.
Пламя волной расплылось по полу и по телу Артура Бритчера, который по-прежнему смотрел на полицейского восторженными глазами.
- Бог? Теперь скорее Дьявол.
После этих слов, лицо святого отца изменилось. Будто только сейчас ясно осознал, что поджог самого себя. Мышцы лица сжались от боли, и на весь дом раздался оглушительный рёв, переходящий в визг. Бритчер упал на пол, катаясь по полу, стараясь сбить огонь. Дженсон хотел подойти, но в глаза ударил едкий дым от загоревшегося в подвале пластикового мусора. От ядовитого дыма перехватило дыхание, и он побежал назад.
Вверху над ступеньками горел спасательный свет, но черный дым заслонил путь, мешая идти, смотреть и дышать. Дженсон чувствовал, что начинает кружиться голова, и каждый шаг становится невыносимо тяжелым. Не прекращая кашлять, он продолжал подниматься. До света осталось всего ничего, но тьма всё сильнее сгущалась и затмила собой весь мир…
… боль и страдание это и есть путь к счастью…
… I love you baby…
… У девушки была вырвана гортань, а стопы отрезаны…
… Твою мать, Артур! Как ты мог всё извратить? …
… он поделился истиной со своими учениками…
… Неизвестный сжёг заживо двенадцать…
…Дженсон, очнись!
Глаза открылись. Из-за яркого света перед собой он увидел неясные очертания людей.
- Не вставайте! Не снимайте кислородную маску! Дышите медленно и глубоко, - сказал мужчина в белом. Рядом с ним сидел темнокожий парень со знакомыми чертами лица.
- Стивенс… - прохрипел детектив. – Это ты меня вытащил?
- А ты думал, я не успею, напарник? – улыбнулся Стивенс. – Теперь ты мой должник.
Дженсон закрыл глаза.
- Бритчер… Он сжёг себя в подвале…
- Сейчас там работают пожарные. Но, думаю, что от него кроме костей уже ничего не осталось.
Дженсон схватил за руку напарника.
- Подвал… Там на столе стеклянная банка… Найди её… Это доказательства…
- Банка? А что в ней?
- Он всё это время хранил их в подвале… Отрезанные стопы Сьюзан Мэридж…
- Твою мать! Вот же урод! – выругался Стивенс и пошёл в сторону от машины скорой помощи. Но неожиданно остановился и вернулся назад. – Филипп, погоди. Скажи сразу, что ты видел и что ещё там можно найти?
Детектив с трудом открыл покрасневшие от дыма глаза и посмотрел на напарника.
- Найди там маленькую почерневшую блёстку и кусочек олова.
Вполне детективный, и как раз "по искорёженным рельсам"!
