Автор Диана Тим Тарис
Когда Новый год встречали летом
«Нет, жизнь не только майский день,
Где все танцуют и поют,
И расстаются люди здесь,
И счастья ждут, и слезы льют.
Вдруг дунет ветер ледяной,
И от тоски застыну я,
Но, словно крылья за спиной,
Возникнет музыка моя».
(В. Добрынин)
Грустно и холодно было у берендеев нынче. А всё потому, что батюшка Мороз и матушка Весна никак не могли решить судьбу мою дальнейшую. Единственная дочь я у них. Сердце у меня ледяное от батюшки, а душа светлая, лёгкая, как у Весны-матушки. Настал день, когда наскучило мне по чащобам лесным прятаться, от дядьки Ярилы скрываться.Где все танцуют и поют,
И расстаются люди здесь,
И счастья ждут, и слезы льют.
Вдруг дунет ветер ледяной,
И от тоски застыну я,
Но, словно крылья за спиной,
Возникнет музыка моя».
(В. Добрынин)
Упросила я отца отпустить меня в люди пожить. Любо мне песни Леля-пастушка слушать, в кустах бузины схоронившись. Как запоёт его свирель, так на душе тепло станет, радостно. Матушка привечала меня. Но отец долго серчал, никак не хотел отпускать от себя. Не верил он ни в любовь, ни в добрые чувства. Предостерегал, что в песнях Леля живёт огонь Ярилы, опасный для дочери его ненаглядной. Так и спорил с Весной, свою линию гнул. Вконец измучил снегами да метелями всё царство Берендеево.
Да так испокон веку повелось, сколько себя помню, как Мороз ни бушевал, ни злился, Весна всегда верх брала. Смирился батюшка, выбрав для меня дом бездетных Бобыля с Бобылихой. В положенный срок отгулял народ Масленицу. Тогда-то отпустил отец, наказав лесным духам-лешикам за мной приглядывать.
Нелегко жилось мне среди людей. Кто из парней заприметит меня хоть издали, хоть вблизи, так сразу сватов засылает. Да не могу откликнуться никому, не ведает ледяное сердце любви, не знает, как на чувства отвечать. Злятся на меня родители приёмные за то, что уплывают мимо дары богатые, которыми сваты подкупают. А девки на выданье все со своими женихами из-за меня разбранились. И только одна Купава, дева горячая, задорная, с чёрной, как смоль, косой в пояс да глазами горящими, близко со мною сошлась.
Нравилось мне слушать её сладкие речи о любви страстной. Вот только испытать было не дано. А она утешала-успокаивала: «Придёт и твоё время, Снегурочка. Встретишь ещё на пути своё счастье, вспомнишь тогда, что я тебе сказывала».
А мне, кроме Леля, и не надо никого. Так его песни завораживали, так слушать их хотелось бесконечно. А он просил то поцелуй взамен, а то и другие ласки. Да как ответить ему? Нет отклика в ледяном сердце. Холодное оно, пустое.
И убегал мой Лель к девкам горячим, таким, которые приласкать его могли да приголубить, двумя руками обнимали и целовали в уста жаркие. Таким, что не чета с моей холодностью стойкой. Эх, отец Мороз, обидел ты Снегурку. Не дал тепла душевного, не научил любить, как люди любят. Одни лишь птицы, звери да лесные духи друзьями мне были. Они хоть учтивы и преданны, но чувств живых не ведают.
***
Тем временем царь Берендей в чертогах златых доклад выслушивал советников своих, которые вещали, что в царстве всё благополучно. Но видел царь и сам, что что-то там не так. Короче лето становилось всякий раз и холодней весна. В сердцах людей любовный жар угас, служенье красоте изжилось, но появились другие страсти – нажива, алчность, корыстолюбие.
За это и сердит Ярило на берендеев добрых. И надо бы такое предпринять, чтоб сердце бога раздобрело, чтоб Новолетие удачное да урожайное послал.
И решил мудрый царь – сыграть сразу несколько свадеб в Ярилин день. И повелел он всем женихам да невестам определиться с выбором. Но на гору Ярилину солнце встречать пойдёт лишь одна только пара – самая-самая, у которой любовь крепче лютых морозов и страстней весенней капели звонкой.
Разнесли глашатаи по слободам решение столь необычное. Призадумался народ. Девки с женихами мириться кинулись. Ведь свадьба в неурочный час да с благословения царя-батюшки – это вам не блины на Масленицу.
Очень хотелось мне с Лелем пойти, но он на меня и смотреть позабыл. Купава его страстными речами да жаркими ласками накрепко приворожила. А мне говорил: «Училась бы ты у подруги. А то с тобою рядом и замерзнуть можно. Будто неживая ты. Красота твоя с ума сводит, а как прикоснёшься, больно холодом веет и тоска-кручина берёт».
Однажды сидела я на берегу речном, мечтала о Леле, думала, не позвать ли матушку на помощь, вдруг чувствую взгляд на себе. Обернулась и вижу парня справного, ладного, но не из этих мест, пришлого. Подошёл, рядом присел, речи повёл сладостные:
- Много я ходил по свету с делами торговыми, много красавиц видывал, но такой красы не встречал ещё. Как звать тебя, девица, как люди кличут, красота ненаглядная?
- Снегурочкою отец с матерью назвали.
- А я Мизгирь. Люб ли я тебе, девица?
- То мне незнамо. Неведомо мне, что есть любовь. Молчит моё сердце холодное.
- А коли растоплю лёд в твоем сердце, пойдёшь со мной восход встречать на гору Ярилину?
- Оставь пустые надежды, Мизгирь. Поищи кого другого. А я если и пойду на гору, то только с Лелем-пастушком за песни его сладкие.
Осерчал Мизгирь, не привык он к отказам, и твёрдо решил растопить моё ледяное сердце. Что ни день, то преследовал меня. Богатства сулил несметные, жемчуга дарил заморские, даже силой взять пытался. Но тут мне на помощь лешики подоспели, увели ухажёра в чащу лесную, выполнили наказ моего батюшки – присматривать и оберегать.
В ночь на Ивана Купалу вся слобода в роще заветной собралась. Лель пел свои песни сладкие, девицы венки плели, хороводы водили. Пары, прилюдно договор поцелуем скрепив, представали пред царем-батюшкой для благословения. И настал черед Леля невесту свою назвать. Замерло сердечко моё, сжалось, хоть и теплее оно не стало. Да только мимо прошёл любый. Купаве, подруге моей, руку горячую протянул и уста сахарные поцелуем запечатал.
Покатились горькие слёзы по щекам, обида сжала душу мою.
Последняя ночь была у меня. Завтра Ярилин день. Завтра в свои права вступит новое Лето. И тогда уж не познать мне любви настоящей, не изведать сладостей плотских, о которых столько вещала Купава. О которых молил влюбленный Мизгирь. О которых сказывало сладкое пение Леля.
И кинулась я на берег реки к матушке за помощью. Вышла Весна-краса из вод шумных:
- О чём льёшь слезы, доченька? О чём молишь? Великие дары могу тебе я предложить, утешить на прощание в последние часы мои. С рассветом бог Ярило в права свои вступает и открывает Новолетие. Ну, так чего тебе не достаёт?
Взмолилась я:
- Любви прошу! Вокруг меня все люди любят, страстью загораются сердца. А я как изо льда, холодная и неживая. Всем радостно, лишь я одна грущу, тоскою извожу себя, да и других. Так завидно чужое счастье наблюдать. Любви хочу, но слов любви не ведаю, и чувствовать я не могу. Боюсь, краса моя зачахнет, любовных ласк не испытав.
- Я помогу тебе. Сними венок, что на тебе надет, и дай мне в руки. Цветы, которые в него вплела ты, все силой обладают. Вот васильки, что символ верности. Ромашка полевая – знак любви. Жарки, что яркими огнями душу страстью наполняют. Ты собрала всё то, что нужно, чтоб сердце разбудить. Прими его, надень, но помни – изведаешь любовь к тому, кто первый встретится тебе в дороге. И стерегись Ярилы-солнца, сожжёт тебя лучами жаркими, ежели коснётся.
- Спасибо, матушка, прощай!
- Прощай, дитя, и береги себя!
Надела я венок, и мир вдруг изменился. Какие яркие цвета вокруг, как радостно, тепло внутри. Какое счастье! Мне петь хотелось. И только подумала я бежать до Леля, чтобы любовь отдать ему, когда из лесу мне навстречу выбрался Мизгирь.
И вспыхнул искрой яркою огонь любви. Забилось сердце радостно и страстно. Припала я к мужской груди. «Возьми меня, - шепчу, - возьми. Веди в свой дом, я верной буду. Твоею навсегда».
Зарделись глаза влюбленного парня, усталость от блужданий по лесу рукой сняло. Целует страстно, счастью своему не веря, ведёт меня к царю к благословенью.
Царь Берендей на нас взглянул, и вынес он решенье:
- Вот пара, что откроет торжество любви. Такая красота Яриле по сердцу придётся. И сменит гнев на милость грозный бог, дарует нам и урожай, и сытость.
***
Медленно поднималось над горою солнце. Страшно мне было, боязно, помнила я слова батюшки и матушки. Но так сладко билось в груди настоящее горячее сердце, полное любви и страсти, а рядом – любимый. Пусть и не тот, ради кого всё затевала. Но встало солнце. Нахмурился дядька Ярило на миг, протянул ко мне свою горячую руку. И растопил, обратил в ручеёк звонкий, свободный и лёгкий. Полетела я меж трав высоких прямиком в реку к матушке Весне, напевая сладкие песни пастуха Леля, звонче, чем свирель его. И радостью душа моя полнилась – познала я любовь человеческую, пусть недолгую и скоротечную. И страсть изведала, теперь уж умереть легко.
Вот только Мизгирь решил, что обманула я его, вокруг пальца обвела. Шагнул следом за мной с Ярилиной горы в реку. Ну что ж, там мы с тобой и встретимся. И уж ничто не разлучит нас: ни зависть людская, ни соперница коварная.
***
Печальная судьба Снегурочки и Мизгиря не могут праздник омрачить! Пой, веселись, народ берендеев. Пусть будет радостью наполнен Новый год, родит Земля богатый урожай, и в каждым доме поселится пусть счастье. «Льётся музыка, музыка, музыка,
То печаля, а то веселя,
Кто-то тихо играет на дудочке,
Под которую кружит Земля.
Льётся музыка, музыка, музыка,
И вовек не устанет кружить,
Бесконечная, вечная, мудрая,
От которой так хочется жить».
То печаля, а то веселя,
Кто-то тихо играет на дудочке,
Под которую кружит Земля.
Льётся музыка, музыка, музыка,
И вовек не устанет кружить,
Бесконечная, вечная, мудрая,
От которой так хочется жить».
) В плане "вольных отношений между девицами и парнями" - там да-а-а, всякое бывает 
